Федор конь архитектор что построил. Федор Конь: «Государев мастер» недюжинной силы и отчаянной работоспособности
Зодчий Фёдор Конь. Федор Конь родился 4 июля 1556 года в Дорогобуже. Отец Федора Коня, Савелий Петров, был плотником. А в 1565 году в Москву на заработки приезжает Савелий Петров, он привез с собой в столицу девятилетнего сына Федора, чтобы научить его ремеслу палатного строительства. Савелий Петров принадлежал к числу «черных людей», не имевших почти никаких прав. В то время за речкой Неглинной строился новый царский дворец, куда и устроился Савелий Петров. Работами руководил опытный мастер - иноземец Иоганн Клеро. В Москве Федор Конь был восхищен почти сказочной прелестью «Василия Блаженного» и величием «Ивана Великого». Большое впечатление произвели на него суровые стены Московского Кремля и Китай-города. Сначала он помогал отцу: таскал доски, копал рвы для фундаментов, приучался к ремеслу палатного строительства, но осенью 1568 года по Москве прокатилась эпидемия огневицы: множество посадских и пришлых людей погибли. Умер и плотник Савелий Петров. Его сына Федора Иоганн Клеро оставил на строительстве, определив его младшим подручным к плотнику Фоме Кривоусову. Вскоре пришлый человек из родных мест сообщил Федору о смерти матери и младших братьев. Осиротевший Федор Савельев ушел со строительства царских палат и продолжает работать в Москве, возводя каменные стены и рубленные избы, строили в ту пору по «образцам», выработанным опытными плотниками и мастерами палатного строительства. В 1571 году на Москву напали орды крымского хана и пожарами были уничтожены почти все деревянные строения. Федор «со товарищами» продолжал строить. Рослый и смышленый юноша становится старшим в плотницкой артели. Он выделялся среди своих товарищей необыкновенной силой и выносливостью. Неслучайно уже шестнадцатилетний Федор Савельев получил прозвище Коня.«Черный» человек Федор Конь всей душой простого русского народа любил Русь и отдал для укрепления ее мощи все свои знания и силы. Скитания по Москве и полуголодная жизнь «смерда» не сложили в Федоре Коне неуемного интереса к каменным городовым сооружениям. Жил Федор в ту пору на Арбате во дворе приходского священника Гура Агапитова, у которого любознательный юноша и выучился грамоте, почерпнул кое-какие сведения из священной истории. Федор продолжал ходить по дворам в поисках случайных заработков. Жажда знаний привела Федора к мастеру Иоганну Клеро. Образованный инженер Клеро взялся обучать Коня математике и началам строительной механики. Рассказы о великих зодчих, о древнегреческой и о римской архитектуре, о замках и крепостях, раскрыли перед молодым плотником новый неведомый мир. От Клеро Конь выучился немецкому и латинскому языкам, самостоятельному чтению иностранных книг. К этому времени относится дружба Федора Коня с пушечным мастером Андреем Чеховым. Между тем жизнь артельского плотника шла по-прежнему. Избы, сараи, палаты - редко когда выпадал большой заказ. Наступила весна 1573 года. Федор Конь «со товарищами» ставил хоромы немцу Генриху Штадену, служившему при дворе. Давно у Коня не было большой работы, и он с увлечением отдался выполнению интересного заказа. Работа подходила к концу, вокруг новых хором плотники поставили высокую ограду. Сам Конь резал воротные узоры. Но хозяину - немцу не понравилась пышная русская резьба. Не говоря ни слова, он ударил Коня и повернулся, чтобы уйти прочь. Федор Конь вспыхнул и, охваченный гневом, свалил немца на земь. Завязалась драка... Федор был обвинен в бунтовстве и безбожии. Хорошо зная, что его ждет суровое наказание, Федор Конь бежал из Москвы. Скрылся беженец в Болдинском монастыре около родного города Дорогобужа. Болдинский монастырь ко времени приезда в него Федора Коня был одним из богатейших на Руси. Монахи хотели обнести обитель камнем. Федору представилась возможность испробовать свои знания и опыт на большом деле каменного строения. Выделяясь познанием и смелостью художественной мысли Конь возглавил Монастырское строительство. Под руководством Федора Коня были построены собор с тремя алтарными нишами, монастырская звонница, трапезная с маленькой церковью при ней и рубленые дубовые стены. Но не долго спасался в монастыре Федор Конь. Он был вынужден покинуть его. Участие Федора Коня в строительстве Болдинского монастыря подтверждается многими исследователями русской архитектуры. Анализируя архитектурные детали Одигитриевской церкви Ивано-Предтеченского монастыря в Вязьме, нельзя не убедиться, что они сделаны рукой того же мастера, что и каменные постройки Болдинского монастыря. Одновременно с работами по возведению Ивано-Предтеченского монастыря Федору Коню было поручено строительство Вяземского городского собора, получившего впоследствии название Троицкого. Троицкий собор в Вязьме без существенных изменений сохранился до наших дней и свидетельствует о большом творческом даровании зодчего. Федор Конь ясно представлял себе какими должны быть русские крепости. Опираясь на опыт русского фортификационного искусства, он прокладывал в этой области свою собственную дорогу. Тоска по большой работе вынудила Федора Коня в марте 1584 года покинуть Вязьму и тайно возвратиться в Москву. Там он написал челобитную на имя царя Ивана Грозного. Но простить побег от государева правосудия Грозный не мог. Вот почему через неделю Федор Конь получил ответ: «Городовому мастеру Федору, сына Савелия, на Москве жить дозволить, а за побег бить батоги пятьдесят раз». Федор со стойкостью перенес наказание за побег. Так начался новый этап в жизни Федора Коня, которому суждено было умножить мощь и славу Московской Руси. В Москве Федор Конь встретился со своим старым другом - литейным мастером Андреем Чеховым, который отливал в то время Царь-пушку. Снова палатному мастеру пришлось покинуть Москву.На этот раз Федор Конь работал в Подмосковье по сооружению Пафнутьева монастыря в Боровске. Правление Бориса Годунова продолжило политику Ивана Грозного по укреплению русского государства. Большое внимание уделял Годунов обороне Отечества и особенно столицы. По его предложению в 1586 году были начаты работы по сооружению вокруг Москвы нового Царева -города. Годунов вспомнил о городовом мастере Федоре Коне. Мечта «черного» человека сбывалась - ему было поручено возведение Царева-города. С великой энергией взялся за работу Фёдор Конь, судя по раскопкам, произведенным во время прокладки Московского Метрополитена, глубина фундаментов Белого города составляла 2.1 метров. Ширина стен на уровне фундамента достигала шести метров, а в верхней части равнялась 4.5 метра. В пряслах стен были устроены бойницы для ближнего и дальнего обстрелов, 28 башен поднялись над стенами. В 1593 году строительство Белого города было окончено. В награду за труд Федор Конь получил от боярина Годунова кусок парчи и шубу, а царь Федор Иванович допустил градостроителя до своей руки. Строительство Белого города принесло Федору Коню почет и богатство. Федор Конь женился на вдове купца из «суконного ряду» Ирине Агаповне Петровой и его принимают в суконную сотню. В это же время он возводит церковь Донской Божьей матери в Московском Донском монастыре. По окончании строительства Донской церкви Федор Конь приступает к постройке и укреплению Симонова монастыря - одна из ярких страниц в истории русского крепостного строительства. По окончании работ в Симоновом монастыре Федору Коню поручено строительство Смоленской крепостной стены. В 1595 году Федор Конь прибывает в Смоленск по приказу царя для возведения крепости. Смоленская крепость-второе крупное сооружение Федора Савельевича Коня. 2.в)Строительство крепости. Большое внимание уделял Годунов укреплению безопасности западных границ государства. По его плану Москва заслонилась полукольцом городов-крепостей. Но особенно беспокоило Годунова положение Смоленска-пограничного города, по поводу владения которым между Москвой и Речью Посполитой (Польшей) шел давний спор. Агрессивная политика панской Польши с каждым годом усиливалась, и Годунов считал невозможным оставлять далее Смоленск неукрепленным. Древние стены Смоленской крепости, возведенные еще при великом князе Ростиславе Мстиславовиче (1142 г.), пришли в ветхость. Да и по всей конструкции (дубовый палисад по земляному валу) они не могли бы устоять перед военной техникой зарубежных соседей. В 1586 году Годунов посылает в Смоленск своих людей, дав им наказ - выявить месторождения камня, глины, извести, годных для городового строения, а также для устройства кирпичных сараев. Согласно записей в приходно-расходных книгах Болдинского монастыря за 1586 год, заготовка материалов для строительства Смоленской крепости была организована не только в Смоленске, но и в ряде далеко отстоящих от него пунктов, в том числе и в районе города Дорогобужа уже в 1586 году. Но отсутствие руководителя, способного организовать подготовку материалов и наем рабочей силы для невиданного по размерам строительства, вероятно, задержало начало строительных работ. Возможно, что заключение с Польшей в 1591 году перемирия понизило у правительства интерес к скорейшему укреплению Смоленска, и работы по заготовке строительных материалов и организации самих работ, как свидетельствует смоленский историк Н.Мурзакевич, «быти преданы забвению». Но политическая игра Сигизмунда 3 не внушала доверия, и Б. Годунов был вынужден снова заняться укреплением Смоленска. В 1595 году царь Федор Иванович повелел «Град делати наспех, не мешкая, с великим радением» , как о том говорится в «Новой летописи» под 1595г. По окончанию белого города Федор Конь получил задание от Годунова выехать в Смоленск для определения масштаба работ и выявления числа и состояния кирпичных сараев, установления мест по добыче камня и обжигу извести. В конце 1595 года для организации и руководства работами по возведению Смоленской крепости выезжает комиссия: «лета 7104 (1595 год) декабря в 15 дней государь царь и великий князь Федор Иванович всея Руси велели князю Василию Андреевичу Звенигородскому да Семену Володимировичу Безобразову да дьякам Поснику Шипилову, да Нечаю Перфирьеву, да городовому мастеру Федору Савельеву Коню ехати в Смоленск для того, чтобы делати свою государеву отчину город Смоленск каменный» . Далее в царском указе дается поразительно умело составленная инструкция по организации строительных работ при возведении смоленской городской стены: « Князю Василью и Семену и дьякам Поснику и Нечаю, приехав в Смоленск, сыскать в Смоленску на посадах и в уезде сараи и печи все, где делывали и известь и кирпич жгли да все те сараи и печи отписати им на государя царя и великого князя Федора Ивановича» . Перечисление работ, необходимых для организации строительства, предусматривало устройство новых кирпичных сараев, способы их покрытия, предлагалось изучить обычаи строительного дела на Смоленщине, определить места и расстояния от главнейших месторождения камня, извести и других материалов: рекомендовалось лучшие способы организации кирпичных заводов и порядок перевозки материалов. Кроме того, в указе определялись условия вербовки и найма рабочих, давалось право принудительного привлечения к работам дворцовых сел. В целях установления стоимости и объема работ указ предлагал: « то им все сметить и расписать подлинно порознь, по статьям, да ту смету делати дьяку Нечаю Перфирьеву да городовому мастеру Федору Коню да привести ко Государю царю и великому князю Федору Ивановичу всея Руси за дьячьими приписми тотчас, чтоб то Государю царю и великому князю Федору Ивановичу всея Руси вскоре ведомо было». Указ предусматривает за нарушение условий тяжкую кару: «а не учнете теми запасы промышляти или кто кому поноровит или посул возьмет или кто чем покорыстуется, а от Государя царя и великого князя Федора Ивановича всея Русии им быть казненными смертью». Обязанности между руководителями строительства, посланными из Москвы, распределялись следующим образом. Князь Василий Андреевич Звенигорский - официальный представитель государя и начальник строительства, Семен Владимирович Безобразов - его помощник по хозяйственной части. Кроме того, Борис Годунов поручил Безобразову негласный надзор за «черным» человеком Федором Конем, дьяк Посник Шипилов был подручным Безобразова, он же оформлял документы, хранил казну и непосредственно распоряжался десятью целовальниками, нанятыми из числа «Смольнян и посадских лутчих людей» для ведения учета денежных расходов, Федор Савельевия Конь - инженер и архитектор, фактический организатор всех строительных работ, дьяк Нечай Перфирьев по положению был старше Коня, но фактически был подручным его его по составлению чертежей, смет, разных технических расчетов и документов. Для непосредственного руководства строительными работами были наняты подмастерья, между ними были распределены отдельные участки работ. На наличие подмастерьев указывает анализ архитектурно - строительных деталей, имеющих в различных участках стены черты индивидуального подхода в осуществлении их форм. Прибыв в Смоленск 25 декабря 1595 года, строители получили благославение на на начало работ от архиепископа Смоленского и Дорогобужского Феодосия. Работы были начати «немедля» . Строились бараки для «рабочих» людей, сараи для материалов, склады для хранения инструментов, оборудовались строительные дворы. Одновременно, пользуясь санным путём, люди подвозили строительные материалы и топливо для кирпичных и известковых печей. Фёдор Конь усиленно работал над составлением проектов и смет, готовясь окончить их к весне, чтобы с первым же потеплением развернуть строительные работы. К приезду боярина Годунова в Смоленск Фёдор Конь окончил составление проекта крепости. Ознакомившись с проектом крепости и сопоставив его с местными условиями Смоленска, Борис Годунов восхищённо писал царю: «Построим мы такую красоту неизглаголенную, что подобно ей не будет во всей поднебесной: однех башен на стене 38 и поверху ея свободно поезжай на тройке. Как на важной боярыне красиво-то лежит многоцветное ожерелье, прибавляя ей красоты и горделивости, так крепость станет теперь ожерельем всея Русии православной на зависть врагам и на гордость Московского государства». Закладка крепости была произведена весной 1596 года. Первый камень был уложен лично Борисом Фёдоровичем Годуновым. С этого времени полным ходом развернулись строительные работы. На сооружение крепости были привлечены мастера и рабочие со всех городов Руси: «во все же грады посла, повели имати каменщиков и кирпичников, да не токмо каменщиков, ино повели и горшечников поимати, а повели послать в Смоленск для каменного и кирпичного изречения». Средств и сил на возведение крепости Борис Годунов не жалел. Всего в строительстве на всех видах робот участвовало около 300 тысяч человек. Для перевозки огромного количества строительных материалов потребовалось 22670 тысяч подводов. Подводы и лошади были собраны из многих мест России. По приблизительным подсчётам каменных дел подмастерья Гура Вахромеева, производившего ремонтные работы по Смоленской городской стене в 90-х годах 17 века, на возведение стен и башен было употреблено 100 миллионов штук кирпича, 620 тысяч больших белых облицовочных камней, 320 тысяч бочек извести, 320 тысяч пудов полосового железа и множество других строительных материалов. Смоленская крепость явилась крупнейшим сооружением того времени. Это была одна из лучших крепостей не только в Московском государстве, но и в Европе.
Добыча камня, обжиг извести и производство кирпича были организованы во многих городах и сёлах, даже находящихся далеко от Смоленска (Дорогобуж, Старица, Руза, Белый). Вся территория Смоленска была превращена в огромный строительный «табор». Строительные дворы, машины по подъёму тяжестей, кирпичные сараи, камнедробилки, «пильные мельницы», камнешлифовальные мастерские, штабеля брёвен, дров, камня и кирпича покрывали все улицы, проезды и пригороды. Работа не приостанавливалась ни зимой, ни летом, ни днём, ни ночью. Даже производство кирпича было организовано круглый год. Всё усилившаяся агрессивная политика польского короля Сигизмунда 3 заставила Бориса Годунова принять ряд мер, ускоряющих строительство. Особенно же быстрых темпов, невиданных до того в практике каменного строительства, работы достигают после вступления на московский престол Бориса Годунова (1598 год). Новый царь спешил окончить строительства до истечения перемирия с Польшей. На сооружение крепости царь Борис отпустил дополнительные средства, приказал набавить жалование «работным людям», широко организовал по всем городам страны свободную вербовку рабочей силы. К строительству Смоленской крепости было привлечено около шести тысяч людей и около трёх тысяч подводов. Такое количество рабочей и тягловой силы могло быть собрано только благодаря неустанной заботе о строительстве Бориса Годунова. Вся страна приняла участие в создании крепостного форпоста у западных рубежей государства. Летописец указывает, что «град-же Смоленск свершен бысть при царе Борисе,делаши его всеми городами Московского государства». «Смоленское дело» вошло в сознание русского народа как событие огромной важности.Все челобитные записных каменщиков 17века всегда упоминают о том,что они или их отцы «делали город Смоленск». На время строительства Смоленской крепости все каменные постройки на Руси были запрещены: «да о то бы заповедь крепкую учинил, и бюричам велел кликати, во многие дни, чтоб...церквей каменных, и палат, и погребов, и всяких каменных дел, и горшков, и печей, и жерновов, и точил, и на гробы плит... не делали никто никак....». неповиновение этому указу каралось смертной казнью. Но несмотря на это, положение работавших на сооружении крепости было безрадостно. Малый заработок, побои и бесчинства подмастерьев, лихоимство купцов и целовальников, грязь в рабочих сараях, болезни, вшивость и полуголодное существование привели в 1599 году к открытому бунту. Федор Конь, перенесший на своих плечах все тяготы жизни «черного» человека, первым подписал челобитную на имя Смоленского воеводы. Чтобы усмирить людей и скорее продолжать строительство крепости, воевода князь Михаил Петрович Катырев-Ростовский и руководитель правительственной комиссии князь Василий Андреевич Звенигородский пошли на уступки, и порядок снова был восстановлен. Но личный фискал Годунова Семен Безобразов отправил царю грамоту, в которой сообщал о бунте и участии в нем Федора Коня. В ответ на это донесение на имя воеводы пришел царский указ: « Федора Коня за бунтовство бить батоги нещадно». Оскорбленный и униженный бесчестием, Федор конь бросил работу, в течение двух месяцев пил, буйствовал. Самоотстранение государева мастера от работы сразу же сказалось на строительном процессе. Ни Безобразов. Ни дьяк Шипилов не смогли организовать работающих. Подмастерья продолжали начатое строение без проекта, как бог на душу положит, продолжались буйства и пьянство. Князю Звенигородскому, отвечавшему перед царем за ход работ собственной головою, с великим трудом удалось уговорить Коня вернуться на строительство. Крепость начали строить в 1596 году и закончили только в 1602 году, да и то восточную часть строили форсированными темпами, клали кирпич и камни осенью, они не успели как следует просохнуть, и там оказалось слабое место- ахиллесова пята. Осенью 1602 года, как сообщает о том « Новый летописец», все работы были окончены. Но последние участки крепости, в восточной ее части, завершенные в условиях чрезвычайной спешки и неблагоприятной погоды, сделаны были «худо». Руководивший работами на этом участке подмастерье Андрей Дедешин, бывший уже тогда в связях с польской шляхтой, не был заинтересован в боевой мощи крепости. А Федор Конь, внезапно вызванный царем в Москву для достройки верха колокольни Ивана Великого, не присутствовал при окончании работ по крепости. Впоследствии, перебежавший в польский лагерь Андрей Дедешин, сообщил о своем секрете врагам, что способствовало падению Смоленска (1611 год). Перед рождеством 1602 года царь Борис получил грамоту князя Звенигородского об окончании строительства. Царь, окруженный боярами, воскликнул: «Построил я красоту неизглаголенную, ожерелье всея Русии», и тут же приказал послать своему палатному и городовому мастеру Федору Коню кусок бархата и пять рублей деньгами, а мужиков, работавших по крепостному строительству, напоить водкой и разогнать по городам и селам, кто где живет. Таким образом, в пять лет талантливый русский зодчий-самоучка при чрезвычайных условиях труда сумел создать в Смоленске величественное фортификационное сооружение, обладавшее выдающимися военно - инженерными качествами и чрезвычайно выразительным крепостную стену с современными ей крепостями, то по своим оборонительным, конструктивным и архитектурным особенностям, она ближе всего подходит к московскому Кремлю, образ которого постоянно вдохновлял Коня. Много архитектурного сходства у Смоленской крепости и с Тульским Кремлем, построенным в 1514-1521гг.В военнно- оборонительном отношении Смоленская крепость была в числе первоклассных крепостей Европы. 2.г)Оборонительные способности крепости. В плане крепость имела вид неправильной замкнутой фигуры, которая как бы прижималась к Днепру. В состав крепости входило 38 прясел и столько же башен. Окруженная ими территория была очень неровной - с южной стороны рельеф был относительно плоским, а с северной - сильно пересечённым и изрезанным. Непрерывная лента стен и башен крепости шла то горизонтально, то спускалась по склонам холмов к речному берегу или же поднималась от него вверх, обходя кривые и расширяющиеся овраги. Центром территории, окружённой стенами крепости, была соборная гора, являвшаяся местом расположения древнего кремля Смоленска, а основной композитной осью- главная улица города, которая прорезала его с севера на юг и была в то же время дорогой, шедшей из Москвы в Польшу. Эта улица делила крепость на две части, застроенные жилыми домами, стоявшими зачастую по краям оврагов. Стянув эту территорию кольцом оборонительных сооружений, Федор Савельевич Конь окружил ими фактически весь тогдашний Смоленск. Намечая контуры крепости, Федор Конь принял во внимание и планировку города- его главные и второстепенные улицы, его старые дерево-земельные укрепления. Считая,что на некоторых участках стену строили на месте старых укреплений с использованием их оснований, которые обновлялись путем замены сгнивших свай новыми. Основание Смоленской стены состоит из дубовых свай, забитых в дно специально вырытого котлована. Разрез стены показывает, что сваи расположены плотно друг к другу. Удалось установить, что на берегу Днепра они вбивались рядами, а пространства между ними заполнялись утрамбованной землёй. Затем в утрамбованную землю вбивались новые сваи, поверх которых клались толстые продольные и поперечные, врубленные друг в друга брёвна. В других же местах, например в южной нагорной части Смоленска или же на холмах восточной части города, стена могла быть поставлена прямо на материк. Фундамент стены зодчий сделал довольно широким, сильно суживающимся кверху. У башен, а местами и прясел стены, видно, что он сложен уступами из больших белокаменных блоков. Толщина смоленской стены не везде одинакова. Одни прясла имеют ширину около 5,2 метров, а другие- примерно 6 метров. Это обусловлено, по- видимому, тем, что в одних местах перед стеной было ровное пространство, а в других- глубокие овраги. Внизу стена сложена из правильных, хорошо отёсанных прямоугольных блоков белого камня длинной от 92 до 21 сантиметра и высотой от 34 до 20 сантиметров, а вверху из хорошо обожжённого кирпича, средние размеры которого 31х15х6 сантиметров. Вес кирпича в сухом состоянии 7,5-6,5 кг. По заверению исследователей, он «столь твёрд, что подобной доброты, при многих опытах, сделать было невозможно». Техника кладки стены полубутовая; она состоит как бы из двух вертикальных стенок, пространство между которыми заполнено бутом. Забутовка пространство между стенками состоит из околов белого камня, залитых известковым раствором. До верха стен бут не доходит, так как ближе к боевому ходу оно сплошь выложена из кирпича. Высота стан не везде одинакова- в среднем от 13 до 19 метров вместе с зубцами, что зависело, по- видимому, от характера мест расположения её прясел. Для того, чтобы пропустить воду ручьёв, сбегавших по балкам и оврагам к Днепру, Фёдор Конь снабдил цокольную часть северной стены специальными трубами.Устройство сточных труб было важной инженерной задачей, стоявшей перед Фёдором Конём. Они освобождали город от излишков ключевой воды и предотвращали там самым разрушение береговой стены. Решётки же в трубах не давали возможность проникнуть в город вражеским лазутчикам. Тыльную сторону смоленской крепости Фёдор Конь расчленил арками, которые представляют собой как бы плоские, слегка углубленные в стену ниши. Арки не одинаковы: одни из них глухие, а другие- снабжены боевыми камерами. Арок с камерами в двое меньше; как правило, между ними находится по две глухие арки. Камеры арок довольно большие, сводчатые и весьма высокие. В плане они имеют квадратную форму (2,13х2,13м.) и снабжены глубокими (0,74 м.) нишами. В торцовых стенках ниш камер находится подошвенный бой стены. Он состоит из небольших, расширяющихся внутрь печур и довольно узких, суживающихся наружу бойниц. Расстояние между внешними краями щёк бойниц не превышает 0,2 метров, что соответствовало размерам «городового наряда», который всегда укомплек- товывался из орудий мелкого калибра. Снаружи арочные отверстия бойниц расположены непосредственно под валиком цоколя и по краям обведены двойными прямоугольными рамками из тесаного кирпича, напоминающими оконные наличники. Некоторые глухие арки внизу снабжены пролазами- небольшими арочными проходами, именуемыми в источниках ещё и «калитками». Предназначавшиеся для выхода за пределы крепости, они в случае необходимости могли быть полностью заложены. Важную особенность смоленского «города» составляет второй ярус боя. Расположенный в центре стены, этот бой в источниках 1609 года именуется «средним». Боевые отверстия камер среднего боя, как и камер подошвенного боя, состоят из бойниц и расширяющихся внутрь печур и имеют снаружи двойное рамочное обрамление из тесаного кирпича. В толще стены, непосредственно у воротных башен Федор Конь выложил узкие сводчатые лестницы. Эти всходы давали возможность подниматься и в верхние ярусы башен, и на боевые площадки примыкающих к ним стен. Ширина боевой площадки смоленской стены 4-4,5 метров. Поверхность боевой площадки стены имела кирпичную выстилку, местами сохранившуюся и теперь под слоем дерна. Иностранцам, видевшим Смоленскую крепость в 17 веке, не раз бросалась в глаза равномерность расстановки её башен. Обращаясь непосредственно к памятнику, можно заметить,однако, что их равномерность не была очень четкой. Средняя величина прясел между ними составляет примерно 158 метров. При этом на южной стороне крепости их группировка более плотная, нежели на северной, что объясняется наличием реки с этой стороны. Из ансамбля всех смоленских башен особенно выделялась башня Фроловских ворот. Она стояла в центре северной стены крепости, прямо перед Большим Днепровским мостом, связывающим Смоленск с дорогой на Москву. Между тем, она была самой грандиозной, самой величественной и самой красивой. Являясь главной башней «города», она во многом определяла и его художественный облик. Огромные размеры этой башни, место её расположения, наличие отводной стрельницы и сторожевой вышки под гербом- всё это позволяет думать, что, строя Смоленскую крепость, Федор Конь уделил Фроловской башне особое внимание. Построив Фроловскую башню в Смоленске, Федор Конь сразу же решил две важные архитектурно-градостроительные задачи. Стоявшая на берегу реки, чуть ли не у «порога» Большого Днепровского моста и выделявшаяся среди других башен крепости, она была и главными воротами Смоленска и главной триумфальной аркой России, проехав через которую можно было взять прямой путь на Москву. Все другие дороги, шедшие к русской столице с запада, после постройки Фроловской башни как бы теряли свое значение. Вместе с гигантской Фроловской воротной башней важную роль в архитектурном облике крепости играли и Молоховские ворота, стоявшие почти в центре южной стены. К сожалению, источники не дают представление о типе Молоховской башне. Особенно часто воротами Молоховской башни приходилось пользоваться, по-видимому, польским и литовским купцам, въезд которым в другие города страны был закрыт в 1590 году соответствующим распоряжением русского правительства, стремившегося превратить Смоленск из транзитно- торгового пункта в торговый центр. Наряду с двумя главными, Смоленская крепость имела семь дополнительных воротных башен. Лазаревская, Крылошевская, Авраамиевская и Еленинская располагались на восточной стороне города, а Копытенская, Пятницкая и Пятницкая водяная- на западной. Отличаясь друг от друга размерами, эти башни внутри были почти одинаковыми, но одни из них имели два яруса, а другие- три. Часть их (Лазаревская, Авраамиевская, Еленинская и Копытенская) сохранились до наших дней. Сильно выступающие вперёд по отношению к стенам, эти башни- почти квадратные в плане. Каждая из них снабжена двумя широкими арочными проёмами, один из которых находится на тыльной стороне, а другой- на боковой, обращенной к полю. Благодаря этому дополнительные воротные башни существенно отличались от главных. Иное расположение их въездных арок показывает, что это были ворота другого типа, которые для торжественных и парадных въездов уже не предназначались. Отводных стрельниц у дополнительных воротных башен не было снаружи. Железные подставы в стенах свидетельствуют, что их проёмы закрывались деревянными створами. В случае опасности их воротные проёмы закладывались, видимо, кладкой, прикрывавшей деревянные створы. Проезжие части дополнительных воротных башен были сводчатыми. У Копытенских ворот следы свода видны до сих пор. Существует свод и над нижним ярусом Еленинских ворот. Не менее интересна и архитектура глухих башен Смоленской крепости. Предназначавшиеся для обороны примыкающих прясел и фронтальной стрельбы, они либо квадратные, либо многогранные. Особую группу составляют глухие прямоугольные башни. Первоначально их было 13, а теперь осталось только 8. Однако в связи с тем, что такую форму имеют и воротные башни, кажется, что глухих прямоугольных башен сохранилось гораздо больше. Высота и размеры боковых сторон прямоугольных глухих башен не одинаковы. Внутри прямоугольные глухие башни были четырехъярусными. У большинства башен перекрытия были плоскими, по балкам, от которых в стенах сохранились гнезда, а у некоторых сводчатые. Это зависело, очевидно, от размеров башен и места их постройки. Вытянутые зубцы глухих прямоугольных башен тоже не одинаковы. Правда, в основном они везде имеют вид ласточкина хвоста, однако есть такие башни, головки зубцов которых вверху ровные, без декоративной обработки. С такими же головками были и некоторые участки стен. Очень сходны между собой и многогранные(круглые) башни крепости. Из 16 таких башен теперь осталось только 5. Как и глухие прямо- угольные, они были расставлены Федором Конем по всей длине стены и чередовались с ними. В среднем высота многогранных башен около 8 сажен. Наиболее высокие из них расположены на северной стороне крепости, т.е. на береговой кромке Днепра, а более низкие- на южной. Одни башни «выпущены за город» и как бы примыкают к стенам, а другие- скрепляют их углы. Раньше угловые башни именовались «наугольными». Большой вынос этих башен в сторону поля и их угловое расположение позволяют думать, что некоторые из них были связаны со «слухами», проходившими снаружи вдоль стен. Независимо от диаметра, многогранные башни тоже были четырехъярусными и тоже делились деревянными мостами, лежавшими на заделанных в стенах балках, хотя некоторые перекрытия были и сводчатыми. Кровли глухих и воротных башен, как и кровли двух главных башен крепости, были деревянными, видимо в две доски. Первоначально Смоленская крепость имела по кирпичной кладке известковую побелку. Наряду с побелкой крепость имела и раскраску. Кирпичная «прокладка» её цоколя была гладко затерта известковым раствором, скрывавшим швы кладки, и забелена известью, причем в верхней части затирка была покрыта мумией и разграфлена белилами на три ряда кирпичей, имитировавших структуру кладки. Мумией были окрашены также декоративные рамочные обрамления бойниц башен и прясел стены, некоторые элементы карнизов башен и промежутки между карнизами. Все это усиливало декоративную значимость архитектурных деталей крепости, чётко вырисовывавшихся на фоне огромных плоскостей стен и башен, сверкавших белизной известковой побелки. Очень интересна предыстория башен. Трудно сейчас сказать, откуда произошли названия башен Смоленской крепости. Легенд и сведений по этому поводу до наших дней дошло слишком мало и притом не о всех башнях. Так, есть предположение, что название Крылошевской башни произошло от Крылошевского конца (предместья), где она располагалась и где когда-то жили клирошане-члены соборного, епископского клана. А название Никольской-от древнего храма Св.Николая, возле которого она была построена. Есть у этой башни и другие наименования: Еленинская, Елинская, Еленевская. Они произошли, видимо, от дороги в Ельню, отходившей отсюда. Копытинская (Копытецкая) башня, очевидно, получила свое название от слова «капыты» (копыта). Через нее выгоняли скот на находившиеся за крепостью пастбища. Через ворота Пятницкой башни подвозилась в Смоленск вода из Днепра. Они вели к Пятницкому предместью. Наименование Воскресенской башни происходит от Воскресенской улицы, против которой она находилась. Предполагают, что в те далекие времена в Смоленске уже имелся водопровод, а в Воскресенской башне размещался резервуар, откуда он начинался, отсюда и другое название - Водяная. Лучинская или Веселуха также названа по месту своего расположения: на краю высокой луки, откуда открывается красивый вид на реку. Заалтарной башне такое имя дано, скорее всего потому, что она находилась за алтарем Авраамиевского монастыря. Над одной из башен Смоленской крепости, как гласит легенда, когда-то разразился сильный удар грома, с тех пор ее стали называть Громовой. Второе название-Тупинская-от тупого угла, который стена делает перед этой башней. Наименование Стрелка происходит от флюгера, укрепленного на вершине башни, а Моховая, по всей вероятности-от имени Ивана Моховцева-посадского человека, умело руководившего обороной башни во время штурма крепости. Гуркина башня названа в честь Гура Вахромеева, московского мастера каменных дел, восстанавливавшего смоленскую стену после разрушения ее Наполеоном. Созданием Смоленской городовой крепости Фёдор Конь внёс существенный вклад, в сокровищницу не только Русской, но и мировой архитектуры, ещё раз доказав, что русское зодчество всегда высоко несло знамя художественной культуры и инженерного искусства. 3. Заключение Сооружение смоленской крепости - огромное достижение русского строительства и военно-инженерного искусства конца 16 века. В отличии от большинства городов, это не кремль - укрепление вокруг центра, а стена, окружавшая весь город. Длина стены составила 6,5 км, толщина - 5-5,5 м, высота с зубцами, в зависимости от рельефа, - 13 и более метров. Сложена она из кирпича, внизу облицована белым камнем. Стена стала Смоленску и защитой и украшением. По живописности расположения, богатству декоративной обработки, количеству башен, их монументальности и плотности расстановки она не знает себе подобных. Крепость - будто и в самом деле драгоценное ожерелье, положенное на приднепровские холмы. Как дивные самоцветы, блистали в этом ожерелье 38 башен, из которых ни одна не повторяла другую. До нашего времени сохранились отдельные участки крепости общей протяженностью около трех километров и 15 башен, не изменивших первоначальный облик: Копытенская, Бублейка, Громовая, Донец, Маховая, Никольская, Зимбулка, Шембелевка, Воронина, Белуха, Авраамиевская, Орёл, Позднякова, Веселуха. Смоленская крепость - вершина творчества Федора Коня. Ее отличает ряд оригинальных особенностей: впервые здесь введены трехъярусная система боя и большие сводчатые камеры для пушек, великолепные белокаменные порталы воротных башен и изящные обрамления бойниц. В полной мере всю красоту и мощь стены можно оценить, познакомившись с восточным участком, который сохранился на большом протяжении. Изумляют огромные 16-гранные башни, в расстановке которых не только военная, но и градостроительная: они определяли лицо города со стороны московской дороги. На высшей точке рельефа стоит башня, которой народ дал имя «Орел», от нее открывается долина Днепра, живописные холмы, уходящие к горизонту. Красота, созданная талантом и умением безвестных мастеров, сливается с красотой ландшафта в дивную, поражающую воображение картину, увидев которую однажды, запоминаешь навсегда. Здесь, на восточном участке, вспоминаются слова поэта А. Бодренкова: «И если ты хочешь быть духом сильнее, побудь у смоленской стены». Список башен Смоленской крепости, построенных Фёдором Конём в 1596-1600 гг. (с севера к западу) № п/п Название по росписи 1609г. Название по росписи 1706г. Современное название и состояние на 1995 год. 1 Фроловские ворота Днепровские ворота Днепровские ворота, построены вместо старых в 1793 г., обновлены после Отечественной войны арх. М.Слепнёвым в 1814г. Разрушены гитлеровцами в 1941г. Подлежат восстановлению. 2 Городенская Водяная Городецкая,взорвана в 1722 г. по неосторожности канонира, на её месте в 1780-90 гг. Новый отрезок крепостной стены. 3 Пятницкая водяная Иверская Пятницкая, перестроена в 1867 г. , используется под жильё. 4 Иваровская Верженова Верзерева, разобрана по ветхости в 1782 г. 5 Пятницкие воротаПятницкие ворота Пятницкие ворота, взорвана по приказу Наполеона в 1812 г. сохранились следы фундамента. 6 Никольская Никольская Никольская (Микулинская), взорвана по приказу Наполеона в 1812 г., имеются следы фундамента. 7 Богословская Богословская Богословская, взорвана по приказу наполеона в 1812г., сохранились фундаменты. 8 Четырёх- угольная Безымянная Казанская, взорвана по приказу Наполеона в 1812г. 9 Круглая Шейновская Шейновская (Коломенская), разобрана по ветхости в 1829г.,имеются следы фундаментов. 10 Четырёх - угольная Безымянная Гуркина, разрушена поляками в 1611г., восстановлена Гуром Вахромеевым в 1693г., разрушена гитлеровцами в 1943г., находится в руинах. 11 Круглая Круглая Королевская, находилась в центре Королевской крепости рядом с польской башнею-цитаделью, разобрана по ветхости в 1667г. 12 Четырёх- угольная Безымянная Грановитая,взорвана поляками в 1610г., на её месте в 1611г. сооружён южный вал Королевской крепости. 13 Круглая Безымянная Безымянная, разобрана по ветхости в 1667г. 14 Копытицкие ворота Копычинские ворота Копытенская надвратная. 15 Круглая Безымянная Бублейка 16 Круглая Топинския Громовая (Тупинская) 17 Четырёх- угольная Безымянная Донец 18 Круглая Кандаловская Касандаловская, взорвана по приказу Наполеона в 1812г. 19 Четырёх- угольная Безымянная Артишевская, взорвана Наполеоном в 1812г., остатки разобраны в 1912г. в связи с предполагавшимся строительством. 20 Малаховские ворота Молаховские ворота Молоховские ворота (пролом), взорваны по приказу наполеона в 1812г., восстановлены в 1830г., разобраны в 1937г. № п/п Название по росписи 1609г. Название по росписи 1706г. Современное название и состояние на 1995 год 21 Четырёх- угольная Безымянная Маховая 22 Круглая Шейнов пролом Шейновский бастион, малый земляной вал, сооружённый в 1632г. на месте взорванной М.Шеиным башни. 23 Четырёх- угольная Безымянная Антифонская, разобрана по ветхости в 1819г. 24 Круглая Естафьевская Евстафьевская (Брикарева), взорвана гитлеровцами в 1943г., находится в руинах. 25 Еленские ворота Никольские воротаНикольские ворота. 26 Четырёх- угольная Безымянная Зимбулка. 27 Круглая Долгачевская Шембелева (Долгачевская) 28 Четырёх- угольная Безымянная Воронина 29 Аврамьевская Золотарная Белуха (Заалтарная) 30 Аврамьевские ворота Аврамьевские ворота Авраамиевская 31 Городецкая Веселуха Орёл 32 Четырёх- угольная Познякова Поздняковка (Роговка) 33 Лучинская Лучинская Веселуха 34 Стефанская Голышевская Стефановская, взорвана по приказу Наполеона в 1812г. 35 Крылошевс- кие ворота Крылошевс- кие ворота Крылошевская разобрана по ветхости в 1782г. 36 Крылошевс- кая Костыревская Костыревская (Красная) разобрана по ветхости в 1833г., восстановлена в 1834г. 37 Лазаревская Черепановская Лазаревская, разобрана по ветхости в 1832г. 38 Семенская Волховская Волкова, разобрана по ветхости 1838г., восстановлена в 1877г.
Горододелец Федор Конь родился 4 июля 1556 г. в семье тверского плотника Савелия Петрова. В 1566 г. плотника (с семьей) привезли в Москву строить на Моховой за Неглинкой для Ивана IV новый Опричный двор. Отец вскоре, заболев, умер, а за ним, от голода - мать и братья Федора. Приученный с детства к стройке, подросток с артелью плотников ставил дворы и церкви. Жил на Арбате, на дворе попа Гури Агапитова, у которого выучился грамоте.
Весной 1573 г. артель Федора ставила двор немцу-опричнику И.В.Штадену. Заказчику не понравилась резьба на воротах, и он ткнул исполнителя палкой. 17-летний парень не стерпел и, бросившись на обидчика, чуть не задушил его. Пришлось бежать за границу. Слава богу, у него в руках было рекомендательное письмо от почитавшего его отца строителя Опричного двора Иогана Клеро (Ивана Фрязина), опекавшего подростка, в Страсбург. В этом письме, в частности, были такие слова: "Дорогой друг! Это письмо передаст тебе русский человек Федор Конь.
Чрезвычайное притеснение, испытываемое им со стороны царских чиновников, а также искренне желание учиться каменному делу заставило
его покинуть Москву. Он отличается редкой скромностью и обладает большими способностями к строительному ремеслу. Помоги ему, и он
сумеет отблагодарить тебя, а также оправдать надежды, которые я возлагаю на его будущее. Московия дикая и страшная страна. Жители ее суеверны и главным своим занятием почитают пьянство... Они больше думают о войне, чем об украшении государства дворцами и храмами. В художниках прежде всего ценят угодливость и верность великому князю. Моего друга, русского инженера Ивана Выродкова, казнили за непочтительные ответы ему (Ивану Грозному). Проклинаю дьявола, толкнувшего меня ехать к этим дикарям, вырваться от которых труднее, чем грешникам из ада... Твой друг Иоган Клерд."
В Страсбурге Федор 3 года учился у строителя Лоне, которому это письмо было адресовано, а затем 6 лет работал во Франции, Бельгии, Дании, Польше, Италии. В последней - 2 года в Лугано, где так хорошо зарекомендовал себя в глазах Иннокентия Барбарини, под руководством которого работал, что удостоился лестной оценки: " Если вы останетесь в Италии, то из вас выйдет великий инженер и архитектор".
Но Ф.Коня (кличкой он обязан своей могучей стати и трудолюбию) тянуло на родину. В марте 1584 г. он появился в Москве и подал Ивану Грозному челобитную: "Государю царю и великому князю Ивану Васильевичу всея Русии городовых дел мастеришка Федька сын Савельев Конь челом бьет. А в 7083 г. бежал я раб недостойный Федька в чужие земли и у тамошних мастеров учился. И ныне я... могу городовое строение ставить и пруды, и тайники, и рвы копати. А о том тебя государя молю и челом бью, чтобы... дозволил жить на Русии и делать работишку, какую ты, великий государь прикажешь! ... А дать бы мне работишку, чтоб я... свое умение показал во имя божие и во твое государь прославление... Государь смилуйся". Через неделю возвратившегося уведомили: "Городовому мастеру Федору сыну Савельеву Коню в Русии жить дозволить, а за побег в чужие земли бить батоги 50 раз". Наказали его на Ивановской площади в Кремле и посадили в Ямскую избу, но ненадолго. Пару лет он строил купцам лавки и погреба, но пришло и его время - ему поручили первую большую работу - строительство укреплений Белого города (1586 - 1593).
При возведении крепости некоторые башни пришлось по нескольку раз перестраивать - мастер искал более совершенные формы, чтобы не только улучшить их оборонные качества, но и придать им облик, не выпадающий из единого целого - самой могучей крепости России. Об этом непорядке, конечно же было доложено царю. Самодержец на троне, правда, сменился, но рычаги управления остались те же - Борис Годунов отвечал: "А ежели Федька Конь и впредь чинить бесчиние будет, бить его Федьку батогами нещадно".
В 1597 г. Ф.Коня послали в Смоленск - строить крепость. О строительстве Смоленской крепости Б. Годунов писал: "Построим мы такую красоту неизглаголенную, что подобной ей не будет во всей поднебесной... Смоленская стена станет теперь ожерельем всей Руси... на зависть врагам и на гордость Московского государства".
Командовали на стройке боярин Иван Семенович Безобразов и дьяки Постник Шапулов и Нечай Порфьев. Под надзором и плетьми государевых дьяков поднималась неприступная крепость. "Град же Смоленск свершен бысти при царе Борисе, а делаши его всеми городами Московского государства; камень возили со всех городов, а камень имали приезжая из городов в Старицы в Рузе, а известь жгли в Бельском уезде у Пречистой в Верховье". В 1599 г. не выдержав голода, побоев и мора, строители крепости взбунтовались и послали царю Борису челобитную, которую подписал и Федор Конь. Волнения были подавлены местным гарнизоном, а И.С.Безобразов, следивший за каждым шагом зодчего, не преминул доложить в Москву о проступке поднадзорного. Оттуда пришло распоряжение: "Федора Коня за бунтарство бить батогами нещадно".
И опять экзекуция! Мастер 2 месяца пил и стену крепости, "выходящую к Литве... сделал худо". Его подручный А.Дедюшин о слабом участке стены знал, но исправить и не пытался. Это знание пригодилось ему потом - чтобы показать слабое место крепости воеводам польского короля Сигизмунда III.
В Смоленске Ф.Конь возвел могучую крепостную стену длиной в 5 км, толщиной в 5 м и высотой - 14 м. 38 башен высотой 22 м были главными оборонительными узлами крепости. Навесные бойницы, падающие решетки в проемах ворот, подъемные мосты, - все это делало ворота, ведущие в крепость, неприступными. Позади построенных стен Ф.Конь сохранил валы старой крепости, образовав вторую линию укреплений.
Крепость в Смоленске Ф.Конь построил на 1 год быстрее, чем укрепления Белого города в Москве. Если бы строительство Смоленской крепости длилось в 1,5 раза дольше, чем в действительности, то оно продолжалось бы на 2 года дольше, чем возведение крепости в Москве.
Колокольня "Иван Великий" (1505-1508г., надстроена в 1600г.) (внизу Царь-колокол), справа звонница. На заднем плане слева - Архангельский собор (1505-1508г.), справа - Успенский собор (1475-1479г.)
Борис Годунов покровительствовал талантливым строителям и архитекторам. Благодаря его поддержке раскрылся талант Федора Коня, под руководством которого строители опоясали Белый город в Москве мощными каменными стенами с 27 башнями (1585-1593гг). Федор Конь руководил возведением грандиозных крепостных сооружений в Смоленске (1595-1602гг).
Главная тема
Д ля любого смоленского жителя имя зодчего Федора Коня имеет поистине сакральный смысл. Вот уже не одно столетие каждый смолянин буквально с молоком матери впитывает, что смоленская крепость - грандиозное, величественное архитектурное сооружение, не раз спасавшее наш город от многочисленных бед и напастей - и есть дело рук этого человека, о котором (так бывает в судьбах великих людей, и нередко!) мало что известно из биографических фактов. Зато творения его таланта и трудов вызывают уважение и восхищение людей на протяжении веков.
Хотя, что касается биографии зодчего, то здесь имеется великое число всевозможных вымыслов, домыслов и просто художественных приукрашиваний.
Например, некоторые «достоверные» источники рассказывают нам о жизни Федора Коня вплоть от точной даты (4 июля 1556 года), места его рождения (Дорогобуж) и до довольно полного описания его жизни.
Один из таких вариантов «жизнеописания» выглядит так: в девятилетнем возрасте вместе с отцом приехал в Москву, жил на Арбате, обучался у инженера Иоганна Клеро, ставил хоромы немцу Генриху Штадену, которого как–то в гневе избил и был вынужден бежать из столицы и скрываться в Герасимо–Болдинском монастыре, где возглавил монастырское строительство и стал автором ансамбля Болдинского монастыря, а затем и Одигитриевской церкви Иоанно–Предтеченского монастыря в Вязьме и т.д. и т.п.
По другой версии, после избиения немца Штадена (заметим, иноземца Федор Конь бьет во всех версиях) будущий великий зодчий бежит уже за границу в Страсбург, где три года учится у строителя Лоне, а затем шесть лет работает во Франции, Бельгии, Дании, Польше, Италии.
К сожалению (а может быть, к счастью), все эти рассказы не более чем художественные вымыслы, пусть и сочиненные, скорее всего, из самых благих побуждений (согласитесь, есть в них что–то схожее с реальной биографией еще одного великого русского - Михаила Ломоносова).
На самом деле, если следовать строгой исторической правде, о Федоре Савельевиче Коне нам практически ничего не известно. Ни точной даты его рождения, ни места рождения, ни даже его точного имени. Дату его рождения можно лишь довольно условно определить как «середина XVI века». Место рождения, с огромной натяжкой, можно отнести все–таки к Свято–Троицкому Герасимо–Болдинскому монастырю, поскольку отрывочные упоминания о нем и его деятельности исследователи находят в монастырских приходно–расходных книгах.
С именем тоже нет никакой ясности. Различные исторические источники называют Федора Савельевича Коня и Конем Федоровым, и Кононом Федоровым, и даже Кондратом Федоровым. В расходных книгах Троицкого монастыря в Болдине за 1591 г. упомянут «Мартин Иванов сын Коня». Это позволяет предполагать, что Иванов - настоящее имя Федора Савельевича Коня. Конем называли и сына зодчего; тот же источник свидетельствует, что Мартин Иванов сын Коня имел «прозвище Конь».
Достоверно одно: мастер Федор Савельевич Конь был русским человеком, «из русских людей». Это особо подчеркивали составители Хронографа 1617 года и более поздних летописных сборников. Тем не менее, всей России этот великий человек известен как Федор Савельевич Конь, и чтим мы его не столько за какие–то факты его биографии, сколько за его великие творения, коих доподлинно известно только два. Зато каких! Белый (Царёв) Город в Москве и Смоленская Крепость. О них и расскажем подробнее.
Белый город
Белый (или иначе Царев) город - величайшее сооружение Москвы - до наших дней не сохранился; во второй половине XVIII века стены и башни его были разобраны «за излишностию, ветхостию и неудобностию». Однако ряд архивных и литературных источников и отчасти материалы археологических находок, вскрытых в связи со строительством Московского метрополитена и рытьем котлована под коллектор московской теплофикационной сети в районе Солянки, дали возможность составить представление об этом выдающемся инженерно–архитектурном творении Федора Коня.
Стена Белого города имела протяженность более 9,5 километра. Начиналась она от угловой юго–восточной башни Китай–города и шла вверх по берегу Москвы–реки до устья реки Яузы, откуда поворачивала к северу и по нынешнему Бульварному кольцу Москвы вновь шла к Москве–реке и направлялась на Кремлевскую Водовзводную башню.
Чередуясь друг с другом, стены и башни Белого города то плавно спускались, то также плавно поднимались по рельефу и образовывали в плане неправильное, слегка изогнутое полукольцо, охватывавшее территорию в 695704 квадратных сажени. В состав этого сооружения входило 27 прясел, соединявших 10 воротных (проездных) и 17 глухих башен высотой от 6 до 9 сажен (в одном случае - 12 саженей). Наибольший размер прясел между башнями был 286, а наименьший - 103 сажени. В среднем же расстояние между башнями равнялось 159 саженям.
Названия воротных башен (ворот) Белого города и по сей день на слуху каждого жителя Москвы: Арбатские, Никитские, Покровские, Тверские, Сретенские, Мясницкие, Яузские… Все они увековечены и на современных картах нашей столицы. На строительстве Белого города было занято семь тысяч каменщиков. Строительство продолжалось с 1586 по 1593 год. Современники, в том числе многие иностранцы, исключительно высоко оценивали архитектурно–художественные достоинства творения Федора Коня, придававшего старой Москве большую красоту, стройность, величие. Что же касается военно–инженерных достоинств Белого города, то еще до окончания строительства они, по–видимому, произвели такое впечатление на подошедшего летом 1591 года к Москве со своим войском крымского хана Казы–Гирея, что тот не решился на штурм города и поспешил отступить от русской столицы. С постройкой Белого города Москва не только получила третий пояс каменных крепостных стен, отвечавших требованиям военно–инженерного и архитектурно–строительного искусства конца XVI века, но и приобрела величественную оправу, существенным образом изменившую ее силуэт.
Несмотря на то, что «величества ради и красоты» новый пояс укреплений Москвы был назван Царьградом и именовался «Царев Белой каменной город», - царевым он величался, по–видимому, редко и преимущественно в официальных источниках. Народ же всегда называл его Белым. Градостроительное значение стены было огромно; получив название Белой, она дала наименование и Большому посаду, который после ее создания весь в целом также стал называться Белым городом.
Привлекавшие внимание зрителя цветом, строгостью архитектуры и неприступностью, укрепления Белого города ярко выделялись на фоне деревянных построек и зелени и четко ограничивали пространство быстро растущей столицы. Они придавали ей определенную компактность и обогащали ее облик.
Весьма ощутимо художественный облик Москвы изменился за счет башен Белого города. Замыкая перспективы улиц и закрепляя места пересечения их с дорогами, они как бы перекликались с церквами и колокольнями, верхушки которых маячили над морем крыш жилых домов, торговых лавок и различного рода хозяйственных построек. Их шатровые кровли сделали облик города еще более острым и живописным. Особо важную роль в этом облике играли угловые многогранные башни стены. Отличаясь от других белгородских башен местами расположения, формой плана и высотой, они были главными высотными ориентирами Белого города, закреплявшими его крайние угловые точки. Осуществлявшие наблюдение за руслом Москва–реки, они как бы перекликались с вертикалью Ивана Великого и были маяками для всех тех, кто прибывал в русскую столицу по воде. Этими башнями Федор Савельевич Конь не только закрепил границы столицы, но и выявил ее главный фасад, включив в него Московский Кремль, который благодаря этому сохранил господствующее значение в системе разросшегося во все стороны города. Слава о Белом городе, о величественности его стен и башен и их обороноспособности распространялась далеко за пределы «Московии». Благодаря им Москва, уже давным–давно привлекавшая внимание путешественников и вызывавшая подчас удивление, стала для них своеобразным чудом света. Отмечая, что она выделяется среди всех других русских городов, они очень часто восхищались ею так, как не восхищались никаким другим европейским городом. «Имать же Российское царство многи грады каменныя и твердыя, паче же всех Москва, град царствующий величеством зело превеликий, и крепок, тремя стенами каменными огражден, ему же величеством и крепостию едва во всей Европии подобен град обретается» , - говорится в итальянском описании всего света, переведенном в конце XVII века на русский язык.
Смоленская крепость
«Смоленское дело» - строительство вокруг древнего Смоленска мощной каменной крепости - следующая доподлинно известная страница творческой биографии Федора Коня. Хотя история возведения Смоленской Крепости хорошо известна нашим землякам, вкратце повторим ее.
Начало этого строительства было положено царским указом от 15 декабря 1595 года, коим князю Василию Звенигородскому, Семену Безобразову, дьякам Поснику Шипилову и Нечаю Перфирьеву, «да городовому мастеру Федору Савельеву Коню» предписывалось спешно отправиться строить «Государеву вотчину город Смоленеск каменой». Царский указ обязывал их по прибытии в Смоленск «наспех, не мешкая, с великим радением» установить на месте объем и условия строительства, определить потребность в рабочих, изыскать средства и способы заготовки и доставки к местам работы топлива, камня, кирпича, извести и прочих строительных материалов. Все это приказано «сметить и расписать подлинно, порознь, по статьям» , после чего Федору Коню и дьяку Нечаю Перфирьеву доставить смету в Москву на высочайшее рассмотрение и утверждение.
Указом предусматривался огромный перечень самых разнообразных организационных и подготовительных мер для форсированного развертывания работ по всему фронту строительства крепости. Содержание указа лишний раз убеждает, насколько нелепый, клеветнический характер носит обвинение русских людей в том, что они–де исстари были «задним умом крепки» и любили полагаться на «авось». Читая указ, нельзя не поражаться деловой предусмотрительностью его составителей, их умением не только декларировать главные задачи строительства, но и практически учитывать каждую его деталь: «где что делати, и сколь далече от города Смоленеска, и сколько верст возити лес на сараи и дрова к известному и кирпичному сжению, или где лес на сараи и на дрова близко в тех местах, где сараи делати и кирпичь и известь жечь, и как которые запасы возити в Смоленеск, сухим ли путем или водным, и сколько верст…»
Указом предусматривались также меры контроля за расходованием отпускаемой на строительство казны «чтобы в денгах кражи не было» и меры предупреждения взяточничества, чтобы под страхом смертной казни руководители строительства и их подручные «посулов не имали никто, ни у кого, и не корыстовались никто ничем никоторыми делы» .
К весне 1596 года основные подготовительные работы были закончены, и смета строительства утверждена. На закладку крепости в Смоленск был «нарочно для того послан» сам Борис Годунов. В строительстве Смоленского «каменного города» участвовала вся страна. Как отмечает летописец, «делаши его всеми городами Московского государства». Камень и известь для строительства «возили из дальних городов всея земли». Для «Смоленского дела», помимо привлечения вольнонаемных рабочих, в государстве была проведена почти поголовная мобилизация каменщиков, кирпичников и даже горшечников. Москва всячески торопила окончание Смоленской крепости до истечения в 1603 году срока двенадцатилетнего перемирия с Польшей.
В 1602 году Смоленская крепость была закончена, оснащена артиллерией и торжественно освящена. Она представляла собой величественное сооружение. Протяженность ее стен по данным 1681 года составляла «три тысячи тридцать восемь сажен с аршином и с полуседьмым вершком» (т. е. 6,38 км). Крепость состояла из 38 прясел средней высотой 9,6 метра и толщиной 4,9 метра. Прясла соединяли 29 глухих и 9 воротных башен. Башни были в плане прямоугольные и многогранные («грановитые»). Высота их была от 15 до 18 метров, а пятиярусная Фроловская башня, увенчанная двуглавым орлом, достигала 22 метров. Расположенная над Днепром в начале главной улицы Смоленска, эта башня играла роль парадного въезда в город. Другими парадными воротами служила Молоховская башня, расположенная при въезде в Смоленск с южной стороны.
Смоленская крепость - вершина творчества Федора Коня. Художественный гений зодчего проявился в торжественно–горделивом великолепии стен и башен крепости, в особой тонкости и благородстве их пропорций, в изящной форме белокаменных порталов, нарядных декоративных поясков и профилированных карнизов, в искусном оформлении бойниц. По строгой красоте и величественности смоленское детище Федора Коня не имело равных себе среди оборонных сооружений Московской Руси.
В то же время в конструкции крепости ярко проявилась огромная научно–техническая эрудиция зодчего, сказались его мастерство и изобретательность военного инженера–фортификатора. Это нашло свое проявление не только в глубоко продуманном размещении сооружений крепости, связанным с ее оборонным назначением, с особенностями рельефа и гидрологии города, и не только в оборудовании стен и башен удобными для наблюдения и ведения огня боевыми нишами, но и в устройстве дополнительной средней линии бойниц, что делало Смоленскую крепость более недоступной для противника.
Смоленской крепостью закрывается перечень сооружений, доподлинно принадлежавших творчеству Федора Коня.
Однако серьезные исследования российского архитектора–реставратора, историка, искусствоведа, известного специалиста по древней русской архитектуре, а в особенности крепостному оборонному зодчеству Владимира Владимировича Косточкина позволяют (хотя и лишь с известной степенью достоверности) пополнить этот перечень пятибашенной крепостью Борисова городка под Москвой и комплексом церковных и палатных сооружений в подмосковном селе Вяземы, служившем летней усадьбой Бориса Годунова.
Борисов городок
Царев–Борисов городок - вотчина Бориса Годунова на берегу реки Протвы с дворцовым комплексом, окруженным крепостными стенами, и стоящей вне укреплений церкви во имя святых Бориса и Глеба (ныне это село Борисово в 11 километрах от города Можайска Московской области).
Прямым доказательством большого каменного строительства в селе Борисове на рубеже XVI–XVII веков, наверняка связанного с постройкой крепости, являются слова владимирских кирпичников, которые в 1623 году писали царю, что они «кирпичное дело» делали не только в Москве, Смоленске и во Владимире, но и «на Борисове», а вместе с этим и именная роспись, поданная в 1628 году в Приказ каменных дел тульским кирпичником Силкой Миляевым «с товарищи», где сообщалось: «государевы старые кирпичники живут в Серпухове, а отцы их и оне бывали преж того у государевых у разных каменных дел в Смоленске и в Борисове и в иных городех» .
Расположение крепости, а также огромная дополнительная работа, резко повысившая ее обороноспособность, свидетельствуют о том, что данное сооружение было создано весьма опытным и высококвалифицированным городовым мастером, который, правильно выбрав для нее место, продумал и ее оборону, заранее предусмотрев возможные варианты атак противника.
Говоря о высоком военно–инженерном мастерстве строителя крепости Борисова, необходимо обратить также внимание, что наиболее высокие башни сложенной из кирпича и белого камня пятибашенной борисовской крепости стояли на береговой кромке холма, ориентируя крепость в сторону запруженной Протвы. Это очень сближало ее со Смоленской крепостью, главный фасад которой был также обращен к Днепру. Определенное сходство было и в архитектуре этих двух, по существу несоизмеримых по величине, оборонительных сооружений.
Башни крепости Борисова были близки также к Трехсвятской башне Белого города Москвы. Указанное сходство вряд ли было случайным. Это сходство, а также удачное место расположения и его неприступность дают возможность предполагать, что Борисов городок - последняя каменная крепость эпохи Бориса Годунова, созданная дальновидным политиком как сильный боевой форпост на подступах к Можайску, в самом деле может быть включена в число возможных построек «государева мастера» Федора Коня. Ведь после Белого города Москвы и стен Смоленска эта крепость, создававшаяся в условиях ухудшавшейся политической обстановки на западной границе, была новым государственным заказом, быстро и качественно который мог выполнить самый лучший, уже зарекомендовавший себя горододелец, пользовавшийся доверием правительства.
Вязёмы
В начале царствования Федора Иоановича, когда в Москве Приказом каменных дел готовились строительные материалы для нового пояса крепостных стен, Борис Годунов построил в Вяземах - загородной боярской вотчине - стройную белокаменную четырехстолпную Троицкую (позднее Спасо–Преображенская) церковь, рядом с ней поставил двухъярусную, трехпролетную белокаменную звонницу и сделал каменную плотину у пруда, превратив его в большой водоем.
Одновременно в Вяземах был выстроен, очевидно, и дом Бориса Годунова, который иностранцы называли «дворцом» или «прекрасным каменным замком». Благодаря этому Вяземы превратились в пышную подмосковную усадьбу царского правителя.
Пятиглавая Троицкая церковь в Вяземах, снабженная двумя симметричными приделами и соединяющей их обходной двухъярусной галереей, хорошо сохранилась до наших дней. О ее постройке летопись сообщает: в 1585–1586 гг. «да при царе Федоре Ивановиче всеа Русии, а по челобитью боярина Бориса Федоровича Годунова в селе его в Веземе зделан храм камен о пяти верхах» .
Величественность, подчеркнутая изысканность, необычайная пышность и совершенство декоративного убранства Троицкого храма хорошо показывают, что строил его весьма выдающийся, поистине царский мастер. Созданная им постройка по цельности, стройности и высоким качествам архитектуры стоит в одном ряду с крепостью Смоленска.
Тем же зодчим была построена, очевидно, и прямоугольная в плане звонница Троицкого храма, которая также обладает весьма высокими архитектурно–художественными достоинствами. Не исключено, что строитель Троицкой церкви и ее звонницы был главным руководителем работ по благоустройству и украшению Вязем и пользовался особым расположением их высокопоставленного владельца. Федор Конь вполне мог быть этим строителем. В 1586 году, когда работы в Вяземах были закончены, дальновидный государственный деятель Борис Годунов и отправил, возможно, Федора Коня в Москву, где нужно было приступать к постройке Белого города.
Заключение
Несмотря на то, что география выдающихся трудов Федора Коня охватывает большую территорию Московской Руси конца XVI - начала XVII веков (а может быть, и выходит за пределы «Московии»), мы, жители Смоленщины, всегда будем считать его «своим», смоленским. Поскольку во всей великой России только мы имеем возможность каждодневно воочию видеть дело рук его и поклониться памятнику «государева мастера», гениального зодчего XVI века, одного из немногих, чье имя донесла до нас история.
При подготовке использованы материалы:
В.В. Косточкин «Государев мастер Федор Конь»
С.М. Яковлев «Копилка старого смолянина»
Редакция выражает благодарность СОГБУ «Смоленский областной туристско–информационный центр «Смоленский терем» за помощь в подготовке и предоставленные материалы
.
Скульптор - Олег Комов .
Фёдор Савельевич Конь (около - после ) - «государев мастер» времён правления Бориса Годунова , один из немногих древнерусских зодчих, чьё имя зафиксировано источниками.
Проекты
Фёдор Конь известен как строитель следующих крепостных сооружений и храмов:
Постройки Фёдора Коня отличались высокой техникой строительства, продуманностью конструкций, большим архитектурным мастерством. Их стилистические особенности демонстрируют влияние итальянского ренессанса .
Биографические данные
Исследователи предположительно считают Фёдора Коня выходцем из Троицкого монастыря в Болдине . В 1594 году Фёдор Конь сделал вклад в Болдин монастырь (35 руб.), с Болдиным были связаны и родные Коня: в 1600 году «с Москвы из суконного ряду Федор Петров сын, а Федора Коня пасынок, дал вкладу 20 руб.; среди работников Болдина монастыря сын Коня Мартин Иванов».
О жизни зодчего известно немного: краткие и отрывочные записи в источниках конца XVI - начала XVII века дают лишь некоторые представления о нём. К таким источникам относятся приходные и расходные книги Болдина - Троицкого монастыря под Дорогобужем за -1607 год , наказы и грамоты царя Федора Иоанновича г. и г., различные хронографы и летописцы XVII века.
Последнее упоминание о Фёдоре Коне (1606 год) опубликовано Р.Г. Скрынниковым . В популярной литературе Коню без каких бы то ни было оснований приписываются некоторые сооружения времён Романовых (например, укрепления Новоспасского монастыря).
Биография
Биография Фёдора Коня, описывающая его происхождение и бегство за границу была опубликована Верой Жаковой в 1934 году. В ней Федор представлен бунтовщиком и безбожником. При написании биографии Жакова использовала документы (челобитные), одна из которых была впоследствии найдена и опубликованы в 1966 В. Н. Прищепенко. Последующее изучение этого документа выявило подделку (созданную или скопированную в XIX или в начале ХХ века, т.е. по крайней мере в этом случае Жакова работала с уже существующим документом).
Память
- Дмитрий Кедрин воспел Коня в поэме «Конь» .
- У подножья Смоленской крепостной стены поставлен памятник Фёдору Коню .
Напишите отзыв о статье "Конь, Фёдор Савельевич"
Примечания
Источник
Отрывок, характеризующий Конь, Фёдор Савельевич
В гостинице лавры Ростовым были отведены три большие комнаты, из которых одну занимал князь Андрей. Раненому было в этот день гораздо лучше. Наташа сидела с ним. В соседней комнате сидели граф и графиня, почтительно беседуя с настоятелем, посетившим своих давнишних знакомых и вкладчиков. Соня сидела тут же, и ее мучило любопытство о том, о чем говорили князь Андрей с Наташей. Она из за двери слушала звуки их голосов. Дверь комнаты князя Андрея отворилась. Наташа с взволнованным лицом вышла оттуда и, не замечая приподнявшегося ей навстречу и взявшегося за широкий рукав правой руки монаха, подошла к Соне и взяла ее за руку.– Наташа, что ты? Поди сюда, – сказала графиня.
Наташа подошла под благословенье, и настоятель посоветовал обратиться за помощью к богу и его угоднику.
Тотчас после ухода настоятеля Нашата взяла за руку свою подругу и пошла с ней в пустую комнату.
– Соня, да? он будет жив? – сказала она. – Соня, как я счастлива и как я несчастна! Соня, голубчик, – все по старому. Только бы он был жив. Он не может… потому что, потому… что… – И Наташа расплакалась.
– Так! Я знала это! Слава богу, – проговорила Соня. – Он будет жив!
Соня была взволнована не меньше своей подруги – и ее страхом и горем, и своими личными, никому не высказанными мыслями. Она, рыдая, целовала, утешала Наташу. «Только бы он был жив!» – думала она. Поплакав, поговорив и отерев слезы, обе подруги подошли к двери князя Андрея. Наташа, осторожно отворив двери, заглянула в комнату. Соня рядом с ней стояла у полуотворенной двери.
Князь Андрей лежал высоко на трех подушках. Бледное лицо его было покойно, глаза закрыты, и видно было, как он ровно дышал.
– Ах, Наташа! – вдруг почти вскрикнула Соня, хватаясь за руку своей кузины и отступая от двери.
– Что? что? – спросила Наташа.
– Это то, то, вот… – сказала Соня с бледным лицом и дрожащими губами.
Наташа тихо затворила дверь и отошла с Соней к окну, не понимая еще того, что ей говорили.
– Помнишь ты, – с испуганным и торжественным лицом говорила Соня, – помнишь, когда я за тебя в зеркало смотрела… В Отрадном, на святках… Помнишь, что я видела?..
– Да, да! – широко раскрывая глаза, сказала Наташа, смутно вспоминая, что тогда Соня сказала что то о князе Андрее, которого она видела лежащим.
– Помнишь? – продолжала Соня. – Я видела тогда и сказала всем, и тебе, и Дуняше. Я видела, что он лежит на постели, – говорила она, при каждой подробности делая жест рукою с поднятым пальцем, – и что он закрыл глаза, и что он покрыт именно розовым одеялом, и что он сложил руки, – говорила Соня, убеждаясь, по мере того как она описывала виденные ею сейчас подробности, что эти самые подробности она видела тогда. Тогда она ничего не видела, но рассказала, что видела то, что ей пришло в голову; но то, что она придумала тогда, представлялось ей столь же действительным, как и всякое другое воспоминание. То, что она тогда сказала, что он оглянулся на нее и улыбнулся и был покрыт чем то красным, она не только помнила, но твердо была убеждена, что еще тогда она сказала и видела, что он был покрыт розовым, именно розовым одеялом, и что глаза его были закрыты.
– Да, да, именно розовым, – сказала Наташа, которая тоже теперь, казалось, помнила, что было сказано розовым, и в этом самом видела главную необычайность и таинственность предсказания.
– Но что же это значит? – задумчиво сказала Наташа.
– Ах, я не знаю, как все это необычайно! – сказала Соня, хватаясь за голову.
Через несколько минут князь Андрей позвонил, и Наташа вошла к нему; а Соня, испытывая редко испытанное ею волнение и умиление, осталась у окна, обдумывая всю необычайность случившегося.
В этот день был случай отправить письма в армию, и графиня писала письмо сыну.
– Соня, – сказала графиня, поднимая голову от письма, когда племянница проходила мимо нее. – Соня, ты не напишешь Николеньке? – сказала графиня тихим, дрогнувшим голосом, и во взгляде ее усталых, смотревших через очки глаз Соня прочла все, что разумела графиня этими словами. В этом взгляде выражались и мольба, и страх отказа, и стыд за то, что надо было просить, и готовность на непримиримую ненависть в случае отказа.
Соня подошла к графине и, став на колени, поцеловала ее руку.
– Я напишу, maman, – сказала она.
Соня была размягчена, взволнована и умилена всем тем, что происходило в этот день, в особенности тем таинственным совершением гаданья, которое она сейчас видела. Теперь, когда она знала, что по случаю возобновления отношений Наташи с князем Андреем Николай не мог жениться на княжне Марье, она с радостью почувствовала возвращение того настроения самопожертвования, в котором она любила и привыкла жить. И со слезами на глазах и с радостью сознания совершения великодушного поступка она, несколько раз прерываясь от слез, которые отуманивали ее бархатные черные глаза, написала то трогательное письмо, получение которого так поразило Николая.
На гауптвахте, куда был отведен Пьер, офицер и солдаты, взявшие его, обращались с ним враждебно, но вместе с тем и уважительно. Еще чувствовалось в их отношении к нему и сомнение о том, кто он такой (не очень ли важный человек), и враждебность вследствие еще свежей их личной борьбы с ним.
