Преподобный никон оптинский. Преподобный Никон – последний Оптинский старец
Москва
Ни́кон О́птинский (в миру Николай Митрофанович Беляев ; 26 сентября (8 октября) , Москва - 8 августа , Архангельская область) - священнослужитель Русской православной церкви , иеромонах . Был последним духовником Оптиной пустыни , ему суждено было пережить закрытие и разорение обители.
Биография
Николай Митрофанович Беляев родился в Москве, в благочестивой купеческой семье; особым благочестием отличался его дед, Лаврентий Иванович Швецов, бывший церковным старостой в кремлёвском храме Святых Константина и Елены . Всего в семье было восемь детей; Николай был четвёртым.
В пятилетнем возрасте он серьёзно заболел, был при смерти, но выздоровел, что впоследствии особо отмечал, как таинственный промыслительный случай, оптинский старец Варсонофий :
Конечно, это из ряда вон выходящий случай. Собственно, не случай, ибо все происходит с нами целесообразно… Вам была дарована жизнь. Ваша мама молилась, и святитель Николай Чудотворец молился за вас, а Господь как Всеведущий знал, что вы поступите в монастырь, и дал вам жизнь. И верьте, что до конца жизни пребудете монахом…
Мать его, Вера Лаврентьевна , отмечала исключительное терпение Николая по сравнению с братьями. В 1902 году умерли дедушка и бабушка, в 1904 году - его отец, Митрофан Николаевич. В это время он учился в московской гимназии и прислуживал в церкви «Всех Скорбящих Радости» .
Окончив гимназию, поступил на физико-математический факультет Московского университета , но проучился недолго. Он вспоминал:
В университете я успел проучиться немногим более полугода… Под предлогом занятий в университете я уходил утром из дома. Приходил в университет и был там до 9 часов, а с 9 часов отправлялся в Казанский собор к обедне, предварительно заходя по дороге к Иверской …
Его устремления разделял и брат Иван (1890-1969), они вместе посещали богослужения, оба почувствовали желание принять монашество и, бросив жребий, определили отправиться в Оптину пустынь ; 11 февраля 1907 года они объявили о своём решении матери, а уже 24 февраля прибыли в монастырь. Однако настоятель монастыря, архимандрит Ксенофонт (1845-1914) не захотел принять их в братство; желая испытать твёрдость их намерения, он посоветовал ещё какое-то время пожить в миру. В конце декабря братья окончательно приехали в монастырь, поступив в Иоанно-Предтеченский Скит.
В конце февраля 1908 года Николай был назначен помощником библиотекаря, но основным его послушанием, с октября, стало секретарское - у скитоначальника старца Варсонофия . С января 1908 года он стал делать дневниковые записи .
В апреле 1910 года Николай был пострижен в рясофор , а 24 мая 1915 года - в мантию, получив имя Никон в честь святого мученика, вспоминаемого Церковью 28 сентября; 10 апреля 1916 года он был рукоположен во иеродиакона , а 3 ноября 1917 года стал иеромонахом .
В отношениях Никона и старца Варсонофия был образец древнего старчества , поскольку была полная возможность открывать свои помыслы немедленно и во всём исполнять волю старца. Весь свой опыт и знания передавал ему старец как достойному принять и сохранить этот дар. Их общение продолжалось до весны 1912 года, когда старец Варсонофий был назначен настоятелем Старо-Голутвинского монастыря Московской епархии.
После закрытия монастыря в 1918 году Никон ревностно трудился, делая всё, что только возможно, чтобы сохранить монастырь. В 1919 году Оптинский монастырь был преобразован в племхоз, вместо которого очень скоро появился музей, в введении которого были все монастырские постройки; при музее был устроен кожевенный завод и деревообрабатывающие мастерские, в которых трудились около тридцати монахов и послушников; в мае 1919 года Никон был временно назначен заведующим этим музеем.
Первый раз Никона арестовали 17 сентября 1919 года; из Козельской тюрьмы он писал матери, что арестовали его только за то, что он - монах и за то, что трудился для обители . В марте 1920 года снова была арестована группа священнослужителей, монахов и мирян, имевших отношение к Оптиной Пустыни, в их числе и Никон.
9 марта 1920 года скончался скитоначальник схиигумен Феодосий, 30 июля 1922 года - иеросхимонах Анатолий (Потапов) , в 1923 году был арестован старец Нектарий , который передал своих духовных детей иеромонаху Никону. Летом 1923 года монастырь был окончательно закрыт; настоятель монастыря, Исаакий , отслужив последнюю литургию в Казанском храме, благословил Никона принимать на исповедь множество народа, продолжавшего по-прежнему ехать в Оптину пустынь. Так преподобный Никон стал последним Оптинским старцем.
Вынужденный в 1924 году поселиться в Козельске , он служил в Успенском храме, принимал народ, выполняя свой пастырский долг. В июне 1927 года его в очередной раз арестовали. Три года провёл он в лагере «Кемьперпункт». 23 мая 1930 года Особое совещание при Коллегии ОГПУ без проведения нового следствия приговорило старца Никона к трём годам ссылки в Северный край - он был отправлен в Пинегу Архангельской области и поселился в находящейся в нескольких километрах от Пинеги деревне Воепала. В Лазареву субботу , 22 марта 1931 года, живший в соседней деревне Козловка ссыльный оптинский монах Петр (Драчев) , навестил больного туберкулёзом старца Никона и перевёз его к себе. 8 июля 1931 года Никон скончался 43-х лет отроду. Погребён был на кладбище села Валдокурье под Пинегой. В 1930-е годы могила иеромонаха Никона была осквернена, поэтому его духовные чада совершили перезахоронение и лишь немногие знали, где находились его мощи.
Канонизация
Прославлен как местночтимый святой 26 июля 1996 года .
Прославлен общецерковно вместе с другими двенадцатью
Память преподобного Никона Оптинского совершается в Русской Православной Церкви 8 июля по новому стилю. Кроме того, этот святой почитается 24 октября в день Собора Оптинских старцев и в день Новомучеников и Исповедников Российских.
Старчество в Православной Церкви
В числе русских обителей, прославившихся своими святынями и великими подвижниками, Оптина пустынь занимает особое место. Именно в этом монастыре получило распространение такое удивительное явление духовной жизни как старчество. Под этим понимается особое руководство в деле спасения, которое совершается духовно опытным и прозорливым человеком. Как правило, старцем является монах в преклонных годах, сам прошедший многолетний путь духовной борьбы и искушений, благодаря чему может оказывать духовную помощь верующему человеку, опираясь на учение Церкви и свой опыт. Хотя старчество существовало в разных православных странах, однако в России оно было наиболее распространено и поэтому может считаться особым явлением русской духовной жизни. В Оптиной пустыни было четырнадцать старцев, к которым стекались люди со всей России, чтобы получить совет, утешение и духовную поддержку. Последним Оптинским старцем и духовником монастыря был преподобный Никон (Беляев).
Жизнеописание святого Никона Оптинского
Будущий преподобный (в миру Николай Митрофанович Беляев) родился в 1888 году в Москве в купеческой семье. Это сословие в России отличалось большим благочестием, и семья Беляевых не была исключением, поэтому Николай с детских лет воспитывался в особой религиозной атмосфере. Известен случай из его жизни, когда в младенческом возрасте он тяжело заболел и находился при смерти, однако мать вымолила сына и он поправился. С детских лет Николай отличался серьезностью, терпением и искренней верой. После завершения гимназии он поступил в Московский университет на физико-математический факультет, однако впоследствии признавался, что его больше тянуло на богослужения чем на занятия и вместо университета он охотней посещал храм. Поэтому вскоре Николай Беляев оставил учебу, пожелав вступить на монашеский путь. Его брат Иван также стремился к иночеству, и молодые люди отправились в Оптину пустынь.
В 1910 Николай Беляев был пострижен в монахи, а спустя пять лет принял малую схиму с именем Никон. В 1917 году он принял рукоположение в иеромонаха.
В те годы в Оптиной пустыни старческое служение нес преподобный Варсонофий, под духовным руководством которого и возрастал Никон, став одним из самых близких учеников великого старца. В 1919 году Оптина пустынь была закрыта, а Никон был арестован вместе с другими иноками и мирянами и пробыл некоторое время в Козельской тюрьме. После освобождения он получил благословение принимать на исповедь народ, приезжающий к святыням Оптиной пустыни, несмотря на закрытие монастыря. Таким образом, преподобный Никон стал последним старцем этой обители. Затем последовал очередной арест и три года в лагере, после чего старца отправили в ссылку в Архангельскую область, где он и скончался в 1931 году от туберкулеза, полученного за годы жизни в лагере.
Преподобный Никон Беляев долгое время почитался как местночитимый святой, но в 2000 году был прославлен в числе Оптинских старцев.
Литературное наследие преподобного Никона Еще во время своего послушничества Николай Беляев начал вести по благословению своего духовного наставника дневник, в котором делал записи о жизни монастыря. Особую ценность этого дневника составляют поучения старца Варсонофия. Кроме того, до нас дошли его проповеди и беседы, которые он вел со своими духовными детьми. Небольшой, но очень важный литературный труд составляет брошюра «Завещание духовным детям». Эти мысли были записаны преподобным Никоном во время его ссылки на полях книги Игнатия Брянчанинова, которого он очень почитал.
Тропарь Собору преподобных отцев и старцев, в Оптиной пустыни просиявших, глас 6:
Православные веры светильницы, /монашества непоколебимии столпи,/ земли Российския утешителие, /преподобнии старцы Оптинстии,/ любовь Христову стяжавшии и души своя за чада полагавшии,/ молитеся ко Господу,/ да утвердит земное отечество ваше в православии и благочестии/ и спасет души наша
Кондак, глас 4:
Воистину дивен Бог во святых Своих,/ Пустынь Оптину якоже вертоград старчества явивый,/ идеже богопросвещеннии отцы,/ тайныя сердца человеческого ведуще,/ народа Божия печальницы доблии явишася:/ сии бо на путь покаяния грехом отягощенныя наставиша,/ в вере колеблющияся светом Христова учения просветиша/ и Божией премудрости научиша,/ страждущим и немощным спострадаша и исцеления дароваша,/ ныне же, во славе Божией пребывающе,/ молятся непрестанно о душах наших.
Величание:
Ублажаем тя, преподобне отче Никоне, и чтим святую память твою, наставниче монахов и собеседниче Ангелов.
Молитва:
О, Никоне священне, о преподобне наш отче, старчества Оптинскаго светлый венче и новомучеников Русских благовонный цвете! Ты первее постническими труды душу твою очистив, демонская ополчения посрамил еси, послушанием, яко быстротечную лествицею на верхи добродетелей достигл еси и веры благославный исповедник явился еси. В годину же гонений безбожных терпением мужески облеклся еси, и яко пастырь добрый и яко истинный сын старцев Оптинских люди страждущия принимал и утешал еси. Сего ради от богоборных многия скорби претерпел еси и во изгнание осужден был еси, но якоже тогда от паствы твоея духом не отлучился, но пастырскую свирелию молитв твоих добре упасл еси овцы твоя, сице и ныне, не отступай от чад твоих духом твоим, но присно с нами пребывай, да укрепляеми тобою, веру истинно сохраним и заветы Оптинских старцев вседетельне исполним.
Паче же моли Всеблагаго Господа нашего Иисуса Христа, да утвердит в Православии Церковь нашу, Отечество и люди, да сохранит обители монашеския, верныя обетом иноческим, да дарует нам прощение грехов и покаяние истинное, да очистившеся тем, возлюбим еже есть едино на потребу: прилеплятися Христу Богу и Спасу нашему всем сердцем, всем помышлением, всею волею и всем чувством ничтоже любя от похотей мира сего и тако от сетей миродержителя тьмы века сего избавляющеся, во смирении воспоем и прославим всесвятое имя Отца и Сына и Святаго Духа ныне и присно и во веки веков. Аминь.
Святые мощи преподобноисповедника Никона не обретены
Краткое житие
П реподобный Никон был последним из сонма известных не только в России, но и за ее пределами старцев Оптиной пустыни. Оптинский старец Никон, исповедник (в миру Николай Митрофанович Беляев), родился двадцать шестого сентября 1888 года в Москве в многодетной, дружной и благочестивой семье московских купцов Беляевых. В Крещении был назван Николаем — в честь святителя Николая, Мирликийского Чудотворца. От родителей он унаследовал любовь к Церкви, чистоту и строгость нрава.
Заслуживает внимания один случай, произошедший с его матерью, Верой Лаврентьевной. Однажды дом Беляевых посетил Праведный Иоанн Кронштадтский. Отслужив молебен, он благословил молодую мать и подарил ей свою фотографию с собственноручной подписью и датой — «год 1888, год рождения сына Николая».
Коля рос веселым, резвым ребенком. Несмотря на некоторую неповоротливость, он был очень ловок, предприимчив и изобретателен в разных детских играх и забавах. Но в это же самое время с ним произошло еще одно необыкновенное событие. В возрасте лет пяти мальчик тяжело заболел. Все усилия врачей спасти его оказались безрезультатными. Обнимая похолодевшее, бездыханное тельце младенца, его мать горячо молила святителя Николая сохранить ему жизнь. И совершилось чудо. Мертвый ребенок ожил. Впоследствии Оптинский старец Варсонофий особенно подчеркивал таинственное значение этого случая, в смысле явного предназначения Николая к иноческой жизни.
Следует сказать и о том воспитании, которое получили Николай Беляев и его братья и сестры. Их родители позаботились о том, чтобы дети не только обучились светским наукам и музыке, но и о том, чтобы они выросли благочестивыми людьми.
Маленькие Беляевы почти ежедневно посещали храм. Выполняли утреннее и вечернее молитвенное правило. В доме часто читались вслух Евангелие и жития святых. Особенным благочестием отличался младший брат Николая — Иванушка, мечтавший о монашестве. С годами у Николая и его младшего брата Ивана возникло и укрепилось сознательное стремление к духовной жизни.
Окончив гимназию, Николай Беляев поступил учиться на физико-математический факультет Московского университета. Однако сердце его было занято другим — «единым на потребу». Они с братом решили уйти в монастырь, но не знали, в какой. Изрезали на полоски перечень русских монастырей и, помолившись, вытянули полоску, на которой было написано: «Козельская Введенская Оптина пустынь».
Одиннадцатого февраля 1907 года Николай и Иван Беляевы объявили матери о своем желании уйти в монастырь. Вера Лаврентьевна благословила сыновей медными крестиками. Впоследствии, став иеромонахом Никоном, через все страдания пронес и сохранил Николай материнское благословение.
Дома не препятствовали благому решению, и двадцать четвёртого февраля 1907 года, в день обретения главы Иоанна Предтечи, братья приехали в Оптину. Их обоих с любовью принял преподобный старец Варсонофий, но как-то особенно отметил Николая. С первых же бесед они почувствовали необъяснимую тесную связь друг с другом, то, что называется «духовным родством». Братья несколько раз гостили в Оптиной.
Девятого декабря 1907 года, в день празднования иконы Божией Матери «Нечаянная Радость», братья Беляевы были приняты в число скитской братии и поселились в Иоанно-Предтеченском скиту Оптиной пустыни. В это время Николаю исполнилось девятнадцать лет, Ивану — семнадцать. Около года они проходили различные послушания, в том числе связанные с незнакомым им прежде тяжелым физическим трудом.
Николай охотно и жизнерадостно выполнял все послушания, возлагаемые на него. С одинаково радостным лицом работал он в трапезной: разметал снег, носил дрова, мыл посуду, подметал пол. В церкви он был помощником пономаря. Работал в саду: носил навоз, копал, сажал. Избалованный и выросший почти в роскоши, непривычный к физическому труду, Николай не тяготился ничем. Его душа не знала ни уныния, ни недовольства, ни ропота. Выдержав предварительный искус, двадцать девятого января 1908 года братья были причислены к братству скита в качестве послушников.
Духовным руководителем их стал скитоначальник игумен Варсонофий. Наряду с общими послушаниями преподобный Варсонофий привлекал Николая и к работе по письмоводству. В феврале 1908 года Николай был назначен помощником библиотекаря. В октябре 1908 года он был назначен письмоводителем старца Варсонофия и освобожден от всех послушаний, кроме церковного пения и чтения. Послушание письмоводителя начальника скита стало основным в продолжение всей его жизни в скиту.
Почти всё свободное от молитвы время он проводил у старца, помогая вести ему переписку. Старец Варсонофий, видя в Николае своего преемника и последователя, подолгу беседовал с ним, наставлял, учил. К этому времени он становится самым близким учеником и сотаинником старца Варсонофия, который, провидя его высокое предназначение, готовил его в свои преемники, передавая ему свой духовный и жизненный опыт, руководил его духовной жизнью.
В апреле 1910 года послушника Николая и его брата постригли в рясофор. Старец Варсонофий напутствовал юных иноков следующими словами: «Постриг в рясофор имеет большое значение для монаха. Какое дадите себе направление и настроение в первое время при пострижении, таким оно и останется до конца жизни».
Преподобный Варсонофий говорил о спасении: « Хорошо быть с Господом! А на Фаворе со Христом Спасителем, наверное, еще лучше. Нужно идти на Фавор. Но всегда помнить при этом, что путь туда человеку через Голгофу. И иного пути нет». Эти слова как нельзя лучше подходят для нас, христиан современности, призванных, по пророческим речениям преподобных отцов древности, спасаться терпеливым перенесением находящих скорбей.
Однако путь на Голгофу способен проделать не каждый. И слишком велик соблазн сойти с креста. Так произошло с младшим братом Николая Беляева, Иваном. Иванушка, восторженный юноша, мечтавший о монашестве, не смог вынести всех трудностей иноческого жития. Не смог выработать в себе смирения, отсечения своей воли. Поэтому в 1910 году Иван покинул Оптину пустынь. Впоследствии он женился на сестре милосердия, забыв о своём увлечении монашеством и про то, что сам некогда был иноком. Николай же остался в Оптиной Пустыни на долгие годы.
Напутствие, а также многие другие душеполезные изречения старца Варсонофия, сохранил для нас «Дневник», который вел послушник, а затем инок Оптиной пустыни Николай Беляев. Записи в нем обрываются с того времени, как его наставник, отец Варсонофий, покинул Оптину. Старцу пришлось перенести несправедливое гонение. В 1912 году он был посвящен в сан архимандрита, переведён из милой сердцу Оптиной и назначен настоятелем Свято-Троицкого Ново-Голутвина монастыря под Москвой.
После отъезда старца Варсонофия Николая перевели из скита в монастырь. В течение последующей жизни в монастыре он служил примером безусловного послушания, нелицемерного смирения, мирности, твёрдости и мудрости. Он был не по годам серьёзный, вдумчивый, и в то же время, радостный.
Двадцать четвёртого мая 1915 года молодой инок был пострижен в мантию и получил имя Никон в честь святого мученика Никона (память двадцать восьмого сентября). Десятого апреля 1916 года преподобный Никон был рукоположен в иеродиакона, а третьего ноября 1917 года удостоился сана иеромонаха. В этом сане последний из оптинских старцев пребывал до самой своей мученической кончины.
После октябрьского переворота Оптина была закрыта, начались гонения. «Умру, но не уйду», — так писал преподобный Никон в своем дневнике, будучи еще послушником монастыря. Эти слова выражали общее настроение оптинской братии. Трудоспособные монахи создали «сельскохозяйственную артель», дававшую пропитание. Преподобный Никон ревностно трудился, делая все, что только возможно, чтобы сохранить монастырь.
В Оптиной было тяжело, но служба в храмах продолжалась. В 1923 году Оптина Пустынь , подобно множеству других российских монастырей, была закрыта. В качестве музейных рабочих и сторожей в монастыре оставили пятнадцать братьев, а остальным приказали убираться куда глаза глядят.
По благословению последнего архимандрита Оптиной пустыни, Исаакия II, иеромонах Никон остался служить при монастырском храме в честь Казанской иконы Божией Матери. «Благословляю тебя служить и принимать людей на исповедь», — сказал отец Исаакий иеромонаху Никону. И тот пробыл в стенах разоренного монастыря еще около года, духовно окормляя маленькую общину, состоявшую из сестер закрытого к тому времени женского Шамординского монастыря.
Так преподобный Никон за святое послушание настоятелю стал последним Оптинским старцем. Сюда приходили духовные чада из Козельска и многочисленные богомольцы, по-прежнему съезжавшиеся к могилкам старцев со всех концов России: народная тропа в Оптину не желала зарастать.
Тогда же находившийся в ссылке преподобный Нектарий стал направлять своих духовных чад к преподобному Никону. До этого отец Никон не дерзал давать советы обращавшимся к нему, а когда начал принимать народ, то, давая советы, всегда ссылался на слова Оптинских старцев. В те страшные годы верные чада Церкви особенно нуждались в укреплении и утешении, и именно такой духовной опорой был преподобный Никон.
Изгнанный из обители в июне 1924 года воинствующими атеистами, он последний раз отслужил всенощное бдение, покинул монастырь и переселился в город Козельск, где служил в Успенском соборе. При этом иеромонах Никон окормлял уцелевших шамординских монахинь и паломников, принимал народ, выполняя свой пастырский долг.
Его арестовали в июне 1927 года вместе с отцом Кириллом (Зленко). Около года отец Никон пробыл в тюрьме города Калуги. Отсюда при одном из свиданий он передал пришедшей навестить его монахине Амвросии (Оберучевой) книгу, которая была с ним в его заключении: пятый том сочинений святителя Игнатия (Брянчанинова) «Приношение современному монашеству». На полях книги рукой иеромонаха Никона были сделаны заметки. Сейчас они изданы отдельной брошюрой под названием «Завещание духовным детям».
Эти советы — настоящий духовный бисер для людей, ищущих духовного окормления, желающих духовного роста:
«Необходимо всем приготовиться к скорбям. Без признания себя достойным скорбей за свое падение нельзя познать Спасителя. Безскорбная жизнь — признак неблаговоления Божия к человеку. Не следует завидовать живущим безскорбно, ибо конец их безскорбия плачевен. Искушения и скорби обнаруживают состояние души человеческой, выражаясь языком современным, они являются как бы каким-то экзаменом. Принимай то, что посылает Бог „.
„Скорби попускаются, чтоб обнаружилось, кто любит Бога действительно. Без терпения скорбей даже благодарная душа не способна к Царствию Божию. Твердое терпение скорбей равносильно мученичеству. Скорби ничего не значат в сравнении с духовными благами“.
„Великодушие и настойчивость в борьбе с грехом необходимы, хотя бы грех по временам и одолевал. Призыв к покаянию — зов Божий. Оживление души совершается волею Божией и силою Божией. Но от человека требуется его произволение в принесении Богу покаяния. Срок покаяния, потребного согрешившему, известен единому Богу. Покаяние только тогда признается искренним и действительным, когда последствием его бывает оставление греха смертного“.
„Чтение — одно из необходимых деланий. Без чтения или слушания чтения нельзя узнать истину. Говоря о чтении, разумею исключительно чтение Священного Писания и писаний отеческих и церковных. Духовному росту предела нет, поэтому перечитывание имеет огромное значение. Лучше с благоговением и вниманием перечитывать небольшое количество книг, нежели многое читать наскоро. Но чтение только тогда будет приносить желаемую пользу, когда читаемое будет по мере сил и возможностей входить в жизнь, становится правилом жизни, а не простым, голым, бездушным и холодным знанием. Поэтому нужно читать со вниманием и стараться жить по духу того, что читаешь“.
27 января 1928 года иеромонаха Никона вместе с другими заключенными хотели отправить на Соловки. Однако из-за непогоды этап задержался на пересыльном пункте в Кеми. Там отца Никона оставили в качестве сторожа. Три страшных года провел преподобный Никон в лагере «Кемперпункт». По окончании срока его приговорили к ссылке в Архангельскую область.
Перед отправкой врач нашел у преподобного Никона тяжелую форму туберкулеза легких и посоветовал просить о перемене места ссылки и о переводе в местность с более здоровым климатом. Привыкший все делать за послушание, преподобный Никон попросил совета у оптинского монаха отца Агапита (Таубе), сосланного вместе с ним. Тот посоветовал не противиться Божией воле, и преподобный Никон смирился. Он решил предать себя воле Божией, сказав врачу: «Воля Божия да совершается...“ Вот слова праведной души, всего себя и всю жизнь благоговейно приносящей в жертву Богу!
В июне 1930 года иеромонах Никон и отец Агапит поселились в деревне Нижнее Ладино под Архангельском. Однако в августе 1930 года отца Никона переместили на Пинегу, в деревню Воспола. Это было его последнее земное пристанище, последний этап земного страдания. Он нашел квартиру в доме одной женщины, которая, кроме большой платы деньгами, поставила в условие своему квартиранту выполнять все тяжелые физические работы по дому. Состояние здоровья преподобного Никона ухудшалось с каждым днем, он недоедал.
Хозяйка с характером исключительно сварливым, злым и жестоким помыкала им, как своим рабом. Казалось, что сам бес вселился в нее, заставляя мучить отца Никона. Жестокая старуха не давала ему ни покоя, ни отдыха. Изнемогая от слабости, он беспрекословно выполнял всё при постоянно повышенной температуре и с больной ногой.
Однажды от непосильного труда страдалец не смог встать. В конце концов, узнав, что он неизлечимо болен туберкулезом, хозяйка в зимнюю стужу выгнала постояльца из дома, выбросив на улицу все его вещи. Тогда товарищ по несчастью, бывший насельник Оптиной Пустыни иеродиакон Петр, перевез умирающего отца Никона в околоток Козлово, в деревню Валдокурье, за три километра от Восполы, в дом Александры Ефимовны Прялковой, где жил и сам.
Там батюшку разыскала приехавшая к нему духовная дочь, инокиня Ирина (Бобкова), впоследствии схимонахиня Серафима. Она нашла отца Никона уже угасающим, прикованным к одру болезни, покрытого вшами. В таком состоянии он продолжал выполнять свое молитвенное правило, читал Священное Писание, писал письма.
До самой смерти преподобный Никон писал записочки своим духовным чадам. Вот текст последней из них: «Какая красота в духовных книгах... « Эта последняя записка так и осталась недописанной. Изнемогавший от болезни Пастырь в последние дни своей недолгой жизни думал не о себе, а о своих чадах, продолжал заботиться об их духовной жизни, старался записать для них наставления и советы:
«Молитвенное правило пусть будет лучше небольшое, но исполняемое постоянно и внимательно.
Возьмем себе в образец святого, подходящего к нашему положению, и будем опираться на его пример. Все святые страдали потому, что они шли путем Спасителя, Который страдал: был гоним, поруган, оклеветан и распят. И все, идущие за Ним, неизбежно страдают. «В мире скорбны будете». И все, желающие благочестиво жить, гонимы будут. «Когда приступаешь работать Господу, уготовь душу твою во искушение».
Чтобы легче переносить страдания, надо иметь веру крепкую, горячую любовь ко Господу, не привязываться ни к чему земному, всецело предаться воле Божией.
Если нет возможности исполнить обет послушания, некому повиноваться, надо иметь готовность все делать согласно воле Божией. Есть два вида послушания: внешнее и внутреннее. При внешнем послушании требуется полное повиновение, исполнение всякого дела без рассуждения. Внутреннее послушание относится к внутренней, духовной жизни и требует руководства духовного отца. Но совет духовного отца следует проверять Священным Писанием... Истинное послушание, приносящее душе великую пользу, это когда за послушание исполняешь то, что несогласно с твоим желанием, наперекор себе. Тогда Сам Господь берет тебя на Свои руки...
Иисусова молитва заменит крестное знамение, если почему-либо нельзя будет возложить его.
Без крайней необходимости в праздничные дни нельзя работать. Праздником надо дорожить и чтить его. Этот день надо посвящать Богу: быть в храме, дома молиться и читать Священное Писание и творения святых отцов, делать добрые дела.
Надо любить всякого человека, видя в нем образ Божий, несмотря на пороки его. Нельзя холодностью отстранять от себя людей. Не надо давать волю своим чувствам.
Надо понуждать себя обходиться приветливо и с теми, которые не нравятся нам.
Что лучше: редко или часто приобщаться Святых Христовых Тайн? — сказать трудно. Закхей с радостью принял в свой дом дорогого Гостя — Господа, и хорошо поступил. А сотник, по смирению, сознавая свое недостоинство, не решился принять, и тоже хорошо поступил. Поступки их, хотя и противоположные, но по побуждению одинаковые. И явились они пред Господом равно достойными. Суть в том, чтобы достойно приготовлять себя к великому Таинству.
Гонения и притеснения полезны нам, ибо они укрепляют веру.
Если хочешь избавиться от печали, не привязывайся сердцем ни к чему и ни к кому. Печаль исходит от привязанности к видимым вещам. Никогда не было, нет и не будет беспечального места на земле. Беспечальное место может быть только в сердце, когда Господь в нем. В скорбях и искушениях Господь помогает нам. Он не освобождает нас от них, а подает силу легко переносить, даже не замечать их.
Молчание подготовляет душу к молитве. Тишина, как она благотворно действует на душу!
Духовный отец, как столп, только указывает путь, а идти надо самому. Если духовный отец будет указывать, а ученик его сам не будет двигаться, то никуда и не уйдет, а так и сгниет около этого столпа.
Всегда помните закон духовной жизни: если смутишься каким-либо недостатком другого человека и осудишь его, впоследствии тебя постигнет та же участь, и ты будешь страдать тем же недостатком.
Не прилагайте сердца к суете мирской. Особенно во время молитвы оставляйте все помыслы о житейском. После молитвы, домашней или церковной, чтобы сохранить молитвенное умиленное настроение, необходимо молчание. Иногда даже простое, незначительное слово может нарушить и спугнуть из души нашей умиление.
Самооправдание закрывает духовные очи, и тогда человек видит не то, что есть на самом деле.
Терпение есть непрерывающееся благодушие.
Спасение ваше и погибель ваша — в ближнем вашем. Спасение ваше зависит от того, как вы относитесь к своему ближнему. Не забывайте в своем ближнем видеть образ Божий.
Всякое дело, каким бы ничтожным оно вам ни казалось, делайте тщательно, как пред лицом Божиим. Помните, что Господь видит все».
Инокиня Ирина своими заботами скрасила последние дни умирающего преподобного Никона. Она же стала свидетельницей видения, бывшего ему за четыре дня до кончины. Перед смертью он видел Оптинского старца Макария, который пришел его исповедать. Не зная, что и думать, она ушла на другую половину дома, откуда, казалось, целую вечность звучал батюшкин голос, и она боялась расслышать слова этой таинственной исповеди.
В самый день блаженной кончины преподобного Никона, 25 июня/8 июля 1931 года, он причастился, прослушал канон на исход души. Лицо почившего было необыкновенно белое, светлое, улыбающееся чему-то радостно. Господь, даровав Своему верному слуге мирную кончину, и по преставлении почтил его соответствующим его сану и заслугам погребением.
Он был отпет и погребен по монашескому чину на кладбище села Валдокурье. Проводить его в последний путь пришло множество ссыльных. Промыслом Божиим на погребение преподобного Никона одних священнослужителей собралось двенадцать человек. Несмотря на то, что все они находились на работе (за шестьдесят километров от Валдокурья), они вдруг получили выходной — точно на погребение его они были отпущены.
В тридцатые годы могила иеромонаха Никона была раскопана хулиганами. Поэтому его духовные чада совершили перезахоронение. Лишь немногие знали, где находились его мощи.
Дом, где умер иеромонах Никон, сохранился до наших дней. Это единственный уцелевший дом в околотке Козлово. А восьмого июля 1989 года над восстановленной могилой преподобного Никона была совершена первая панихида. Отслужил ее прибывший на Пинегу насельник возрожденной Оптиной пустыни иеромонах Феофилакт.
В 1996 году преподобный Никон (Беляев) был причислен к лику местночтимых Святых Оптиной Пустыни, а в августе 2000 года — Юбилейным Архиерейским Собором Русской Православной Церкви прославлен для общецерковного почитания.
(Записи, сделанные на полях книги св. Игнатия Брянчанинова)
Иеромонах Никон [Преп. Никон Оптинский]
1. Об изучении Евангельских Заповедей и о жительстве по Евангельским Заповедям
2. О борьбе с собой и о хранении себя от соблазнов
3. О воле Божией
4. О хранении себя от добра, принадлежащего падшему естеству человеческому
5. О чтении
6. О страхе
7. О терпении
8. О скорбях
9. О молитве
10. О памятовании смерти
11. Об отшельнической жизни и об исповеди, покаянии
12. О покаянии
13. Разум истины
14. О трезвении
15. О падших ангелах
16. О вере
Иеромонах Никон
[Преп. Никон Оптинский]
Отец иеромонах Никон (в миру Николай Беляев) 1888-1931, духовный сын, послушник и преемник Оптинского Старца Варсонофия, поступил в Скит в декабре 1907 года. В апреле 1910 пострижен в рясофор, а 24 мая 1915, в день Симеона Дивногорца, – в мантию, с новым именем Никон в честь Св. Мученика Никона. Примерно спустя год монах Никон посвящен в сан иеродиакона.
1917 год – год посвящения в иеромонахи. Затем, уже в советское время, после ареста и ссылки старца Нектария иеромонах Никон становится духовником и Старцем Оптиной. Он служит в последнем открытом храме обители. После окончательного закрытия монастыря переходит в Козельск, где продолжает служить и петь на клиросе в Успенском соборе.
1927 год – арест старца. Через Калугу и Бутырку он был отправлен на Соловки, но туда не попал и оставлен на Поповом острове. Умер старец Иеромонах Никон в Пинеге в 1931 году от туберкулеза.
С книгой еп. Игнатия Брянчанинова (Соч., том 5-й) о. Никон не расставался во время своего тюремного заключения в Калуге (1927-1929 гг.); перед этапом на север ему было разрешено свидание с духовными детьми, он вынес книгу и незаметно вложил ее в широкий рукав монашеского ветошника матери Амвросии, которая и вынесла ее из стен тюрьмы. Эти драгоценные записи – духовное завещание иеромонаха о. Никона своим осиротевшим духовным чадам, живое свидетельство его старческого подвига.
1. Об изучении Евангельских Заповедей и о жительстве по Евангельским Заповедям
Один старец поведал своему ученику, что он, будучи еще мирским, пришел к своим знакомым и между прочим заговорил о Боге, о вере Христовой и о других предметах духовных. Одна из присутствующих не соглашалась с его рассуждениями и даже высказывала свое неверие и, во всяком случае, несогласие с учением Церкви Православной.
Не будучи в состоянии убедить разгорячившуюся собеседницу, он сказал: «А что, если бы ваш покойный родитель или кто другой из близких ваших, явившись вам, засвидетельствовали бы истину того, что утверждает Святая Церковь – поверили бы Вы тогда или нет?» – «Нет», – ответила она. – «Ну вот! Это только подтверждает Святое Евангелие, говорящее: «Аще кто из мертвых воскреснет, не имут веры», – это и требовалось доказать».
Вот до какого безумия может дойти человек, желающий жить по своей воле, а не в послушании св. евангельскому учению. Кто не захочет принять Св. Евангелие сердцем своим и жить по нему, для того не вразумительны самые лучшие проповеди и назидания, самые убедительные доказательства.
Делание душевное спасительное заключается в усвоении уму и сердцу святого евангельского учения. К великому прискорбию часто люди (как иноки, так и мирские, считающие себя христианами), любящие читать Св. Евангелие, ходить в Церковь и вообще принадлежащие к Св. Православной Церкви или считающие себя таковыми – не хотят или не стараются во всех вопросах и обстоятельствах жизни применять к себе заповеди евангельские, зная их; как будто они, то есть заповеди, даны для всех, кроме них. Например, прекрасно известно, что Евангелие требует, чтобы мы прощали обиды друг другу. Но нам не хочется простить, мы находим справедливым так или иначе отплатить причинившему нам скорбь и таким образом отрекаемся от Христова учения, если не словами, то своим, сердцем.
Какое безумие! Преп. Марк Подвижник пишет: «Господь сокровен в заповедях Своих и обретается ищущими Его по мере исполнения ими заповедей Его». (Законе дух., гл. 190). Глубокое значение имеют эти слова. Найти Господа может только тот, кто, в своей личной жизни исполняет заповеди Христовы. А если кому своя воля – «чтоб было по-моему» – дороже учения Христова, – умолчу… Каждый пожнет, что посеял.
Надо не только знать Св. Евангелие, но и жить по нему, иначе нельзя быть христианином, тем более монахом. Необходимо человеку лично самому начать жизнь по разуму Св. Евангелия и Св. Церкви Христовой – как по внешним поступкам, так и по душе. Только личный подвиг очищения сердца от страстей по заповедям Христовым может уяснить этот вопрос.
2. О борьбе с собой и о хранении себя от соблазнов
Человек, не сдерживающий себя в мелочах, думая, что мелочь ничего не значит, отвыкает от борьбы с собой, расслабляется в духовном отношении. Отвыкнув от борьбы в вещах ничтожных и малых, по его мнению, он вообще отвыкает от борьбы с собой и не выдерживает уже искушения, когда требуется оказать доблесть о Господе и в важном деле. Прекрасно рассуждает о сем преп. Авва Дорофей.
В такое состояние самоугодия и нежелания бороться с собой можно прийти незаметно для себя, постепенно. Да не обольщает нас враг! Будем бдительно следить за собой. Желающий стяжать послушание истинное должен стараться слушаться всегда, в самых простых, даже житейских делах, только нельзя быть послушным на злое дело. Желающий стяжать целомудрие и чистоту сердца должен отказаться от всяких мечтаний и услаждений греховных, как бы они малы ни казались. Желающий иметь веру твердую православную не должен позволять себе ни слушать, ни думать, ни говорить ни о чем, противном вере. Желающий стяжать любовь должен отвергнуть всякое злобное и немирное помышление, не говоря уже о делах и словах, должен прощать всем обиды справедливые и несправедливые. Желающий обрести благую совесть и честность не должен дозволять себе ни малейшего ложного и лукавого слова ни в больших делах, ни в малых и т.д. Навык имеет огромное значение и благой и злой. Навык влечет к себе человека. Откинув самосожаление и лукавство, с самоотвержением начнем исполнение заповедей Христовых и в больших и малых делах, с одной стороны, и борьбу с грехом также в больших и малых делах, с другой стороны.
Св. Апостол всех предупреждает к хранению себя от соблазнов и вниманию к себе: «Если ты думаешь, что ты стоишь, то блюди себя, чтобы не упасть» (1 Кор. 10, 12). Никто до самой смерти своей не застрахован от всевозможных падений душевных и телесных. Во всяком смирении нужно блюсти себя.
Если каждое дело, слово и помышление кладет на нас печать, то и надо принять все меры к сохранению себя от всего вредного. И еп. Игнатий и свв. отцы пишут, что очень, часто, почти всегда, мы не чувствуем вреда для себя от вредного дела непосредственно после этого вредного дела: этот вред сказывается через некоторое время; получается плод от принятого в себя зла, который дает себя почувствовать различными своими проявлениями. Это может каждый видеть на себе, пожиная горький плод своих ошибок и увлечений; не видит и не чувствует этого только тот, кто вообще не внимает себе и не рассматривает себя, свое душевное и сердечное состояние при свете Св. Евангелия и Писаний отеческих, иначе говоря, проводит рассеянную жизнь. Часто вредное дело не кажется вредным. Это обольщение вражие. Не следует доверять себе, своему сердцу и рассуждению. В решении вопроса, что вредно и что не вредно, надо руководствоваться указаниями Евангельского Писания и уставом Церкви Православной и свв. отцов, а также советами духовного отца или старцев, которые от опыта своего в духовной жизни могут дать назидание.
Грех кладет печать не только на душу, но и на внешность человека, на его внешнее поведение и вид.
Подыскивание оправданий себе не может успокоить совести, оно только больше расстраивает человека.
Трудно вырваться из-под власти греха. Спасительно – страх смерти, милость Божия дает время на покаяние, нужна настойчивость в борьбе с грехом, хотя бы грех по временам и одолевал. Необходимо удаляться от соблазнов и суеты вообще. Цель попущения Господом преткновений заключается в приобретении человеком смирения и отвержения самонадеянности. Необходимо отвергнуть всякое уныние и продолжать борьбу с грехом.
Ошибаются ожидающие и ищущие удобств и спокойствия в жизни, для спасения необходимы скорби, лишения, трудности. Если жизнь так переменчива, скоропреходяща, зачем к ней прилепляться?
Смиренно считая себя всегда, до самой смерти, способным ко всякому греху, к малому и большому (по нашему пониманию), надо усердно молиться Господу о помощи «да не внидем в напасть». Самомнение не заботится о хранении себя и бывает причиной великих падений; соблазны берут верх и низлагают человека.
Некоторые, видя, что Господь им не дает долгое время желаемого им образа жизни, в коем они надеются получить пользу душевную и успокоение своему мятущемуся сердцу, впадают в нерадение, заразив себя ложною, внушенной врагом мыслью, что, мол, буду понуждать себя на добродетель тогда, когда буду иметь к тому удобство (например, когда сподоблюсь монашества или уединенного жития или по удалению от себя тех или иных обязанностей и т.д.), а сейчас мне это невозможно.
Такие пусть знают, что наша жизнь устрояется не самочинно, а Промыслом Божиим, что успокоение обретается в отречении своей воли, что полного удобства никогда нельзя найти, что невозможного Господь не требует от нас и что посильное исполнение заповедей Божиих возможно везде и всегда. За посильное понуждение себя в данном месте и положении ко благочестию Господь, увидев человека приуготовленным, исполняет во благих желание его /…/.
3. О воле Божией
Оживление души совершается волей Божией и силой Божией, но от человека требуется его произволение в принесении Богу покаяния. Срок покаяния, потребного согрешившему, известен Единому Богу. Кающийся грешник, будучи как бы даже забыт Богом, как ему кажется это, по чудному усмотрению Божию обретает пользу душевную, приходит в преуспеяние:
Господь ведет ко спасению!
Дивная премудрость и благость Божия в попущениях Божиих человеку падать.
/…/ Не всякое сострадание и сочувствие похвально. Всякое дело требует духовного отношения к себе, а не общечеловеческого. Терпение есть непрерывающееся благодушие», – сказал еп. Феофан Вышенский.
Статья «О воле Божией» (стр. 82, т. V, гл. XIV) еп. Игнатия научает покоряться воле Божией. Знать то, что говорится в этой статье, необходимо каждому верующему человеку, безразлично – монаху или мирянину. К великому прискорбию по большей части видишь и слышишь кругом себя и в себе ропот, нежелание подчиниться тому, что посылает Господь, требование справедливого к себе отношения и прочие безумные проявления противления воле Божией. Как велика наша немощь! Как слаба наша вера! Не наше дело рассуждать, зачем и почему нас постигает то или иное; надо знать, что это воля Божия, надо смириться, а требовать, так сказать, у Бога отчета – есть крайнее безумие и гордость. Итак каждый должен:
1. Требовать от себя (то есть понуждать себя на делание) исполнения всех заповедей и
2. все, что делают с нами другие люди, что без содействия людей с нами совершается – считать праведным судом Божиим для нашей пользы, нашего спасения и смиренно все то терпеть.
Это будет душеспасительно и принесет мир в сердца наши.
Господи! Да будет воля Святая Твоя.
Постижение воли Божией доступно чистым по жизни своей. Они получают дар духовного рассуждения, а оно выше всех добродетелей.
4. О хранении себя от добра, принадлежащего падшему естеству человеческому
Доброе дело не есть всякое доброе дело, а лишь такое доброе дело, которое делается ради Бога. Внешность дела не есть его сущность. Бог зрит на сердце. Как должны мы смириться, видя, что ко всякому делу примешивается страсть.
Воздержание умеренное полезнее всего. Выгоднее быть в бесчестии и страдать, но на все воля Божия да будет; нельзя самому вдаваться в скорби. Это дерзость и гордость; и может случиться, что не вытерпишь взятого на себя самовольно. Грех, прикрытый личиною добра, подкрадывается и повреждает души не поверяющих себя Евангелием. Евангельское добро требует самоотвержения, «отречения от своей воли и разума».
Человек был создан Богом благим и непорочным. После грехопадения Адама в человеческое естество вошел грех, вошло зло. Чтоб избавить человека от этого зла, по суду Божию, потребовалось, чтоб Бог – второе Лицо Святой Троицы – сделался человеком и искупил человека от того зла, которое он потерпел. Искупление человеков совершено Господом нашим Иисусом Христом на Голгофе, на Кресте, Его страданием, и смертию, и воскресением. В это надо веровать. Это основа нашей веры. Кроме того, Христос дал человекам заповеди Свои, которые научают, как человек должен жить, чтоб быть последователем и учеником Его, чтобы творить волю Его ради вечного спасения души. Кто примет сердцем своим Христа-Искупителя и св. евангельские законы и будет сообразно этому жить, тот делается христианином, а кто отвергает или оставит в небрежении это, тот остается только при своем падшем естестве, в котором добро первоначальное смешано со злом; такой человек не может называться христианином, он чужд христианской жизни и спасения Христова. Личиною добра, оставшегося в падшем естестве, враг и старается всех отвлечь от Христа, доказывая злохитро, что падшее добро есть единственное добро, ибо оно таким и кажется тому, кто не знает учения Христова. Кто, несмотря на все обольщения врага, будет держаться евангельского учения, тот должен неизбежно пережить борьбу внутри себя.
Падшее естество любит себя и любит мир сей, а Евангелие требует самоотвержения и любви к Богу. Поэтому согласия между ними быть не может никогда. Это несогласие между ними замечается во всех отношениях, во всех вопросах жизни и нравственности. Например, монашество, построенное по духу Св. Евангелия, на любви к Богу и отказе от мирской жизни, всегда являлось камнем преткновения для людей мира сего, всегда было ими ненавидимо, непонимаемо, как совершение чуждого им. Рабы же Христовы, хотя бы они были в миру, любили монашество и любят, видя в нем идеал христианской жизни, не чуждый им по духу. Говоря здесь о монашестве, имею в виду не отдельных людей, а самый образ жития, и говоря о людях мира сего, также имею в виду не живущих в мире, а душою своею преданных мирской жизни.
5. О чтении
Старцы советуют читать и перечитывать творения свв. отцов. Они глубоки и понимаются постепенно. Предмет их – духовная жизнь, а она обширна: «широка заповедь Твоя зело». Духовному росту предела нет, поэтому перечитывание имеет огромное значение. Лучше с благоговением и вниманием перечитывать небольшое количество книг, нежели многое читать наскоро.
Чтение – одно из самых необходимых деланий. Без чтения или слушания чтения нельзя узнать истину. Говоря о чтении, разумею исключительно чтение Священного Писания и писаний отеческих и церковных. Но чтение только тогда будет приносить желаемую пользу, когда читаемое будет по мере сил и возможностей входить а жизнь, становиться правилом жизни, а не простым, голым, бездушным и холодным знанием. Какая может быть польза, что человек знает, что нужно молиться, и не молится; знает, что нужно прощать обиды, и не прощает; знает, что нужно поститься – и не соблюдает постов; нужно терпеть – и не терпит и т.д. Такое знание, по слову Евангелия, будет даже в осуждение человеку. Поэтому нужно читать со вниманием и стараться жить по духу того, что читаешь. Конечно, сразу стать исполнителем всего, что написано; мы не можем – нужна постепенность. Вначале понуждение себя и смиренное сознание своей немощи, тогда знание, получаемое от чтение, будет приносить желаемую пользу.
Вообще, все книги и писания свв. отцов и истинных учителей Церкви о духовной жизни, а в особенности писания о молитве надо читать с крайним вниманием, не спеша, вникая по силе своей умом в каждое изречение, каждое слово, дабы не упустить чего-либо необходимого, дабы не дать себе повода к неправильному, произвольному пониманию и толкованию читаемого. Духовная жизнь и подвиг молитвы имеют свои законы, свою последовательность; их надо изучить и понять, усвоить уму и сердцу. Самочиние, самомышление здесь места не должны иметь, они приводят человека в заблуждение. Малое по внешности уклонение или неточности приводят иногда к большим ошибкам и заблуждениям, имеющим горькие плоды и последствия. Если что-либо кажется непонятным, неясным, то надо спросить у знающего, если имеешь такого человека, а если не имеешь, то пусть это останется до времени непонятным, не пытайся понять своим умом. В свое время Господь пошлет вразумление; хорошо о сем говорит св. Тихон Задонский.
Старцы советуют читать и перечитывать книги писаний свв. отцов. Писания свв. отцов заключают в себе истину духовной жизни и мудрости, всегда доставляющие читающему их утешение и вразумление и подкрепление духовное! Они никогда не могут потерять своей жизненности, ибо духовная жизнь, в них изложенная, навсегда имеет свои законы неизменяемыми. Они (писания) понимаются и усваиваются постепенно, по мере духовного роста читающего и подвизающегося, по мере получения разумения их от переживания и личных опытов. Между прочим, последнее является одной из причин необходимости перечитывания писаний отеческих. И советуется перечитывать их так: если человек видит, что на него нападает, например, страсть гнева, то читать советуется об этой страсти и противоположной ей добродетели; если нападает злоба, то и читать о злобе и любви; если нападет блуд, то и читать о блудной страсти и целомудрии и т.д. Удрученному скорбями полезно читать о пользе и о необходимости скорбей и т.д. Замечено, что особенно сильное впечатление производит на душу то, что ей в данное время потребно. Этот совет не должно считать, как запрет читать книги подряд. Желающие и имеющие на то возможность пусть читают каждую книгу подряд. Это даже необходимо для получения цельного впечатления и понятия о писаниях и учении того или иного св. отца. А данным советом можно пользоваться по мере своей душевной нужды в том или ином чтении. Лучше всего, если на то имеется возможность, на каждое чтение получать благословение духовного отца. При неимении такой возможности нужно получить хотя бы общее благословение на порядок и выбор книг для чтения.
6. О страхе
/…/ Страх – как проявление ненадеяния на свои силы. Мужество – как проявление надежды на всесильную силу Божию и помощь.
7. О терпении
Истинные мудрые о Господе сами себя порицают за нетерпение. Терпение бывает и гордое, неправильное. Оно не дает познать истину.
8. О скорбях
/…/ Необходимо всем приготовиться к скорбям. Без признания достойным себя скорбей за свое падение нельзя познать Спасителя. Пример двух разбойников. От предания себя воле Божией в сердце человека является духовная сила веры и духовное утешение. Бесскорбная жизнь – признак неблаговоления Божия к человеку. Не следует завидовать живущим бесскорбно, ибо конец их бесскорбия плачевен. Искушения и скорби обнаруживают состояние души человека, выражаясь языком современным, они являются как бы каким экзаменом. Скорби предохраняют от превозношения. Предание себя Богу: Его воле о нас, Церкви с ее учениями и таинствами, евангельскому учению. Самовольно вдаваться в скорби есть дерзость, гордыня, безумие. Принимай то, что посылает Бог. Плод скорбей – в очищении души и ее духовном состоянии. Его надо хранить.
В наших скорбях человеки лишь орудия, а власти над нами не имеют. Итак, потерпим все!
Старец Александр Гефсиманский сказал: «Сколько душа может вместить в перенесении скорбей, столько вмещает и благодати Божией».
Оставив несбыточные мечты о непосильных подвигах и возвышенных образах жития, начнем во смирении с терпения скорбей. Когда уготовятся души наши, аще будет воля Божия на то, дано будет нам и высшее.
Признание суда Божия о нас праведным, ибо все мы погрешили. Пусть совесть каждого из нас подтвердит нам, что грехи наши велики. Сами мы виноваты. Надо смириться и благодарить Бога за все. Истинные рабы Божии скроют себя.
Если иноки последних времен не будут иметь монашеского делания, то в чем же они должны устоять при наплыве скорбей, чтобы улучшить преславное и вожделенное спасение? Чтобы непогрешительно ожидать спасения себе от терпения скорбей, надо решить и уяснить себе этот вопрос. Его и решает еп. Игнатий: надо устоять в вере православной. «Течение скончах, веру соблюдох» – это и есть непременное условие для получения венца небесного и исполнения евангельских заповедей, не отрекаясь и монашеского подвига. Читая жития святых и писания свв. отцов, мы ясно видим, чти их делание настолько возвышенно, что для нас грешных, слабых, оно непостижимо, и даже иногда кажется невероятным нашему маловерию. Мы должны веровать, что подвиг этот, это дивное иноческое делание существовало некогда, мы должны благоговеть перед ним и признать смиренно, что мы отнюдь не имеем этого монашеского делания. Не говоря уже о сокровенном душевном делании, непостижимом для нас, о великих молитвенных делах и других, мы не видим ныне ни столпников, ни безмолвников, ни послушников, ни всецелого отречения от мира, ни истинного покаяния, ни смирения, ни любви истинной, ни исполнения прочих добродетелей. Все ослабело, оскудело,
Смиренно признавая, что всего этого делания в нас нет, мы все же должны посильно себя понуждать на все эти делания в доступной для нашей немощи мере. Мы должны себя понуждать на всякую добродетель, бороться со всяким видом греха, не отдаваясь ему добровольно ни внешне, ни внутренне, хотя бы за эту борьбу со грехом и пришлось потерпеть скорби, мы должны остаться, хотя недостойными, слабыми, но все-таки чадами, отдаленными потомками великих святых подвижников, носящими в душах и сердцах благоговение и преклонение пред их великим подвигом, как неким идеалом, хотя и непостижимым для нас, но влекущим нас к себе. Если в борьбе с грехом и соблазном мы не сдадимся, то есть не бросим посильного подвига, посильного подражания примеру святых Божиих, не откажемся от него, то мы устоим, по слову Аввы Исхирона.
Если бы пришлось кому и преткнуться, пасть ненамеренно, недобровольно, он уврачуется покаянием, слезами, сознанием своей немощи, если не откажется впредь бороться с собой, с борющим нас грехом. Таковый, аще и падет – восстанет и устоит в своем основном направлении, не продавая себя греху. Не устоит тот, кто возлюбил более добродетели грех, наслаждение грехом, кто убоится скорбей по самосожалению: кто по вражию внушению, не видя в себе желаемого благого плода, откажется и от посильного понуждения себя, сочтя по гордости своей, что если, мол, я недостоин и неспособен получить вскоре и даже никогда то, что получили прежние и другие, то и трудиться нечего понапрасну, а какие-то крохи, объедки, мне не нужны, – и откажется сначала в душе, а потом и наружно, от намеченного прежде благого пути, пути тесного. Да не обольщает нас враг-диавол! Если кто видит, что сильно его укоснение во грехе, что грех приобрел над ним большую власть, пользуясь забвением и неразумием его, что уплыл он далече в море греховное, что долог и труден путь возвращения к Богу, – пусть не унывает, требуется лишь искреннее желание возвратиться к Богу, а Он уже ждет нас. Умилительно слово пророка: «Возвратитеся (ко Мне), сынове, и исцелю сокрушение ваше, глаголет Господь» (Иер. 3, 22). Господь как бы просит нас возвратиться в Его отеческие объятия, не отрекается от нас, считает нас своими детьми, как же нам отказаться от возвращения к Нему! Пусть будет путь труден и тесен, мы веруем, мы знаем верою нашею, куда он ведет. Итак, потерпим на сем пути, постараемся не сбиться с него – он блажен, он несомненно верен.
Преподобный Марк Подвижник говорит:. «С каждым встречается должное, соответственно настроению его; попускаемые наведения бывают разнообразны, приличное наведение для каждого ведает Един Бог». «Наведением» называется то, что Господь попускает (наводит) человеку терпеть, иначе говоря, скорби. Если скорби зависят от нашего душевного устроения, то не на кого роптать. Смиримся и потерпим. Преподобный Марк советует признавать смиренно себя достойными всякой скорби, как должного возмездия за грехи, а потому и терпеть их (т.е. скорби) мужественно, привести себя в покаянное настроение. Воспоминание греха, картинно, к которому сердце еще не потеряло сочувствия (особенно в блудной страсти), не полезно, а вредно. Но исповедь перед духовником для очищения себя от скверны греха и для получения разрешения соделанного греха, а в качестве душевного внутреннего делания для стяжания покаянного настроения необходима.
Необходимость исповеди подробной доказывается не только внутренними переживаниями человека, но и самим чином исповеди, изложенным в Требнике церковном.
Сделать такое примечание побудило то, что некоторые, стыдясь духовника, по различным причинам ищут способа не сказать на исповеди всего подробно, говоря в общих словах или так, что духовник не может ясно понять, что сделано, или даже совсем утаивая, думая успокоить свою совесть различными рассуждениями с собою в своей душе. Тут враг нашего спасения умеет в извращенном виде напомнить слова свв. отцов и даже Св. Писания, чтобы не допустить человека до спасительной и необходимой исповеди грехов перед духовником в том виде, как они были сделаны. Но если совесть у человека не потеряна, она не дает ему покоя до тех пор, пока на исповеди не сказано все подробно. Не следует лишь говорить подробности лишние, которые не объясняют сути дела, а только живописно рисуют их. Такую живопись картин греха, не чуждую услаждения воспоминанием греха, особенно в блудных делах, отцы не советуют дозволять себе, чтобы сердце, еще любящее грех, не умедлило и не усладилось грехом.
Епископ Феофан Вышенский затворник дает прекрасное наставление об исповеди и, между прочим, говорит: «Надо на исповеди раскаивание греха или грехов довести до такой степени, чтобы духовник определенно и точно понял, что сделано, и возымел о тебе правильное понятие, каков ты, чтобы ты изворотами исповеди не представился духовнику не тем, что ты есть на самом деле. Особенно не следует дозволять себе сваливать вину на других, а себе подыскивать извинения и оправдания. Такая исповедь не дает мира духовной жизни. Оживляется душа искренним покаянием, чуждым лукавства. Истинно кающийся готов бывает потерпеть и всякое наказание от духовного отца и все, что Господь попустит ему скорбного и смирительного, лишь бы получить прощение.
Свойство истинного покаяния открывает глаза на свою греховность и грех вообще.
Скорби обнаруживают злые мысли наши, открыв себе эти мысли – смиримся.
Скорби наши по наружности своей не похожи на наши вины, но в духовном отношении справедливо им соответствуют.
Отсрочка и несходство наказания с проступками нашими приводят некоторых к неверию правде Божией. Помыслы – причина всякого скорбного случая.
Два образа общения человеков: 1) по злобе; 2) по любви. Отсюда и два восприятия наших ближних. Восприятие обязывает к терпению скорбей.
Наблюдая события и своей жизни и других людей, с поразительной ясностью можно усмотреть стечение обстоятельств. Никакие осторожности и мероприятия не могли и не могут предупредить совершающегося, ибо оно совершается по суду Божию. Некого винить. Надо смириться и терпеть. Иначе погрешим против Бога.
Некого винить: злоба внутри нас.
Скорби попускаются, чтоб обнаружилось, кто любит Бога действительно. Без терпения скорбей даже благодарная душа не способна к Царствию Божию. Твердое терпение скорбей равночестно мученичеству. Скорби ничего не значат в сравнении с духовными благами.
Если так гибельно тщеславие и славолюбие, то надо смиренно и благоразумно, даже с радостью принимать всякие скорби, поношения и бесчестия, как приводящие нас к смиренномудрию и спасению. Между тем замечается самомалейшее слово и скорбь приводят нас в негодование и сопротивление человекам; даже смирительные действия духовного отца нам не нравятся: мы не видим, не хотим видеть, что они направлены к нашей пользе духовной; мы негодуем, что сказано или сделано нам не по сердцу, не по нашему желанию, мы считаем себя обиженными. О неразумные! О, привязанность наша к миру и его хвале и славе! Разумный инок и раб Божий жаждет покаяния и смирения, видя от них себе душевную пользу; он плачет и скорбит, когда его не смиряют, он радуется, когда лишается славы человеческой. Понудим себя и мы ко всякому смирению.
Сказано: «Смирихся и спасе мя Господь».
Слава Тебе, Боже мой, за посланную скорбь!
Достойная по делам моим приемлю.
Помяни мя во Царствии Твоем, и да будет во всем святая воля Твоя. Аминь.
9. О молитве
/…/ Преп. Марк Подвижник пишет в слове о думающих оправдаться делами (гл. 167):
«Пренебрегающего заповедь о молитве постигают самые тяжкие нарушения против заповедей, передавая его одно к другому, как узника».
«Молитва должна быть главным подвигом инока».
Но, конечно, молитва правильная. На правильность молитвы необходимо обратить особенное внимание. Неправильная молитва не имеет благих плодов, даже наоборот.
Зависть диавола и всех демонов возбуждает их к исканию гибели человеков и борьбе с ними, особенно во время молитвы рабов Божиих, ибо молитвою правильною человек может получить и получает всякое благо. Порядок борьбы вражией:
1. Помыслы благовидные – вниманием к ним ум лишается свободы.
2. Явно греховные помыслы – ум, утратив свободу при первых помыслах, побеждается и вторыми.
Отсюда общее правило: во время молитвы отвергать всякий помысел.
Закон сродства грехов между собою – непрекращаемость брани врага, усиление ее во время нашей молитвы.
Какие и в каком порядке приносятся врагами помыслы, во-первых: оскорбления и обиды, чтобы поколебать основание молитвы. Помыслы о земной славе и земном преуспеянии под видом добродетели и даже чего-то духовного; основа их – гордость.
Припомним повесть о двух иноках, нашедших золото в пустыне. Один, увидев золото, прыгнул через него и побежал, как от ядовитого змея. Другой взял его и, оставив по необходимости уже пустынное безмолвное житие, начал строить церкви, богадельни и тому подобное. Конечно, растерял в заботах свою иноческую душевную тишину и собранность, ибо дело это – дело мирское, а не иноческое, хотя и доброе дело он сделал. И было сказано, что все эти дела и постройки не стоили одного того прыжка, который сделал первый инок, убегая от лежащего на земле золота. Блажен, кто себя ничем не обвязал, не опутал – говорит преп. Марк Подвижник.
«Не признается воздержником и тот, кто развлечен разнообразными помыслами, хотя бы они и были полезны: не полезнее они молитвы» (гл. 40, о думающих оправдаться делами).
Согласие с помыслами греха есть общение с врагом, отсюда отступление от нас силы Божией и помощи.
Тягчайшие брани помысла: 1. Блуд. 2. Уныние. Надо смиряться. Смирение привлекает помощь Божию. Растлевающее действие блудных помыслов от услаждения ими – надолго отступает благодать Божия, привлечь которую опять можно только покаянием искренним и воздержанием от этих помыслов. Так как молитва должна быть первым делом инока, то ему необходимо знать, что его встретит при молитвенном делании, чтобы это первейшее дело делать с успехом.
Изображение брани вражией и все советы еп. Игнатия Брянчанинова «Об особенном противодействии падших духов молитве» (т. 5, с. 354) есть плод его личного блаженного опыта. Оттого они так верны и назидательны. Эту статью полезно читать и перечитывать. И полагать начало молитвы так, как там указано. Без этого молитвенный труд наш будет тщетным, бесполезным, а одно голое знание по букве без исполнения на деле будет служить нам лишь в осуждение. «Буква убивает» (2 Кор. 3,6).
Подробное и обстоятельное учение о молитве вообще и молитве Иисусовой, которая входит в обеты иноческие, как неотъемлемая часть их, см. I и II том сочинений еп. Игнатия.
Один старец сказал одному своему духовному сыну, мирянину, приникавшему к иноческой жизни: «Вот Вы пожили при обители, увидели внешний строй иноческой жизни, познакомились с ним; теперь необходимо познакомиться со внутренней стороной, узнать внутреннее содержание ее», – и дал прочесть из 1-го тома «Беседу старца с учеником о молитве Иисусовой».
Монах без молитвы – не монах. Так смотрел на иноческую жизнь означенный старец.
Необходимо хранить плод молитвы. Он погубляется, теряется очень часто от празднословия сразу после молитвы и от мечтания, которое есть то же празднословие, но лишь с самим собой. Молчание после молитвы весьма полезно; оно удерживает молитву в уме, сердце и даже на устах вслух себе.
Теперь, когда нет монастырей, келейное правило необходимости своей не потеряло. Оно необходимо для поддержания молитвенного и вообще иноческого настроения. Без молитвы нет монашества. А монашество для монахов – их обет. От обета отказываться нельзя. Не только монах, но и мирянин, приникающий к монашеству и потому ставший близким, как бы родным по духу к монашеству, на опыте увидит, как дорого совершение домашнего молитвенного правила.
Не всякий может часто становиться на молитву в течение дня. Но понуждать себя на молитву, хотя мысленную, если при людях, всякому возможно. Возможно начинать и оканчивать всякое дело и занятие возношением ума к Богу. Не полезно холодное отношение к делу молитвы. «Отмолился, вычитал, что положено, и свободен. Отбыл повинность свою». Такая молитва не дает благих плодов. А такая молитва и бывает у тех, кто ограничивает свое обращение к Богу только совершением правила или хождением в церковь, не стремясь к тому, чтобы молитва наполнила и осветила всю их жизнь, все их дела. Желаемое настроение молитвенное не сразу достигается, требуются целые годы на приобретение сего, но понуждать себя необходимо, необходимо считать себя постоянно должником пред Богом, как во всех добродетелях, так и в молитве. Надо стяжать сердечное сознание необходимости молитвы, и чтобы не отгонять от себя молитвенного настроения, надо охранять себя от всякого неблагоговейного слова и поступка, от всего, что нарушает мир душевный, что не по совести, не по закону Божию.
10. О памятовании смерти
/…/ Один старец поведал своему ученику, что он, будучи еще в миру, однажды был в гостях вечером в одном великосветском доме. Удалившись в одну из комнат дома, он начал беседовать на религиозную тему и коснулся рассуждений о смерти. Как видно, беседа привлекла внимание многих, и они слушали, что говорил будущий старец, тогда почти молодой человек. Во время беседы пришел в комнату один господин и, вслушавшись, о чем идет речь, сказал одной даме: «Какая вам охота слушать эти разговоры о смерти?» Нисколько не смутившись упреком, дама ответила: «В беседе с … о смерти заключается жизнь!» Тот, услышав такой ответ, замолчал. И действительно, справедлив был ответ. Благие мысли и стремления говорившего о смерти привели его Промыслом Божиим в обитель для спасения души, для уготовления души к вечной жизни.
«Помни последняя твоя – и во веки не согрешишь».
11. Об отшельнической жизни и об исповеди, покаянии
/…/ На отшельничество и затвор нельзя решаться самопроизвольно; необходимо на то призвание от Бога.
Образ действия на человека: 1. Духа Святаго. 2. Демона: 1) самовластно и внезапно; 2) не имеет власти, ищет согласия.
Недостаток смирения, признание за собою достоинств – основа для прелести. Преподобные отцы одних, коих признавали способными к затвору, после должного приуготовления благословляли на затвор; иным запрещали по их состоянию душевному.
При высокоумии и душевных страстях нельзя избирать уединенное житие. Кроме явной прелести, затвор может быть причиной тонкой мысленной прелести.
Иногда приходится наблюдать, что к пустынному житию и безмолвию некоторые стремятся, в тайне сердца своего ища вполне удобного, безмятежного, бесскорбного жития. Это стремление безрассудное, не говоря уже, что оно и несбыточное. Бесскорбного жития не было, нет и не будет. Преп. Марк Подвижник говорит: «Отвергнув страдания и бесчестия, не думай принести покаяния при посредстве других добродетелей: тщеславие и настроение сердца, чуждое сокрушения духа, умеют служить греху и делами правды» (гл. 156). Значит, нужно смириться и предаться воле Божией, сознавая свою немощь, а не мечтать. Подвиг был, есть и будет всегда подвигом. Высокие подвиги не всем под силу, надо начинать с малого. А кто не хочет малого (терпения, малых скорбей), стремится к большему, тот только обманывает себя.
Некоторые соблазняются содержанием XII и XIII глав тома 5-го, видя в них учение как бы против старчества. А некоторые и вообще настроены и предубеждены против сочинений Игнатия Брянчанинова.
Между прочим, и в Оптикой пустыни сочинения епископа Игнатия были у некоторых старцев не в благоволении. Причина этому такова: епископ Игнатий писал вообще для всех монастырей и монахов, и писал как раз тогда, когда в Оптиной пустыни были великие старцы, был, так сказать, расцвет старчества, чего в огромном большинстве монастырей не было. Оптина пустынь была в особом, исключительном положении. При наличии духовного богатства в Оптиной пустыни сочинения еп. Игнатия не могли для ее насельников иметь того особого, важного значения, которое они имели для иноков других монастырей и даже мирян, ищущих спасения души. Неопытному новопоступившему послушнику Оптиной пустыни они (собственно, две эти статьи) могли даже и повредить, зародив в нем мысль недоверия к старцам, и отвлечь его от простосердечного им послушания во вред своему иноческому преуспеянию. Предохраняя некоторых своих духовных детей от возможности такого явления, старцы и не советовали им читать вообще сочинения еп. Игнатия, доставляя им понимание иночества с духовной стороны своим руководством и подбором другого, преимущественно святоотеческого чтения. Но для тех, кто постоянного старца не имел (а это было в большинстве монастырей), сочинения еп. Игнатия были драгоценны. Они были драгоценны и для иноков Оптиной пустыни, которые пользовались ими для иноческого своего назидания; они им не мешали быть в послушании у своих старцев, причем даже сами старцы указывали на них, как на прекрасное руководство к пониманию истинного иноческого подвига. Читающий сочинения еп. Игнатия внимательно и без предубеждения, ясно увидит, что они и не идут против старчества, а указывают лишь на то, что ныне истинные старцы весьма оскудели, что старца найти ныне весьма трудно, и что независимо даже от того, каков старец и имеется ли он налицо – самое житие под руководством у старца стало ныне редкостью и по многим причинам весьма затруднительным или, как выражается еп. Игнатий, и не надо нашему времени, возможно лишь усвоение духа его».
Следовательно, неблаговолительное отношение некоторых старцев к сочинениям еп. Игнатия надо считать относительным и временным, ибо сочинения его вполне православны, проникнуты духом Евангелия и учением свв. отцов, они достойны всякого внимания и уважения. Надо помнить, что еп. Игнатий, предостерегая от безрассудного послушания старцам, имеет в виду послушание нравственное, совершаемое в душе с целью нравственного, духовного воспитания себя, своего ума и сердца, а не послушание внешнее, потребное и необходимое во всяком общежитии иноческом и даже вообще при всяких взаимоотношениях людей, исключая из этого лишь тот случай, когда приказывается или советуется что-либо явно греховное. Это еп. Игнатий и оговорил в конце 76 и начале 77 страницы и на 80 странице в примечании 3. Следовательно, здесь не дается никакого повода к презорству, самочинию, самосмышлению, как это может показаться при беглом и невнимательном чтении. А что нравственно, душою своею и сердцем предаться в полное послушание кому-либо возможно лишь при условии уверенности в истинности преподаваемого учения, постоянно подтверждаемого и личною добродетельною жизнию учащего, согласно с духом Евангелия и свв. отцов Церкви Православной – не приходится спорить. Вообще же о благотворности старческого руководства еп. Игнатий ясно говорит во многих местах своих сочинений, например, в 5 томе стр. 8 п. 3, 63 в конце; 102, 149, 150, 338, 339, 459 (изд. 1886 г.).
Смиренно считая себя грешником, достойным и внешних и внутренних скорбей и борений, надо потерпеть все в надежде на помощь Божию. Если борьба окажется продолжительной, томительной настолько, что не видится исхода и конца, то надо знать, что на земле все временно, что мы ждем вечной жизни за гробом. Господь поможет, надо лишь потерпеть в уповании на милость Божию. Очень правильно указал еп. Игнатий на необходимость и убедительное свойство исповеди. Это докажет каждому опыт. Исповедуйся и увидишь пользу. Между прочим, несколько слов об исповеди.
Многие ищут, как необходимого, духовника высокой жизни и, не находя такого, унывают, и потому редко, как бы нехотя приходят на исповедь. Это большая ошибка. Надо веровать в самое таинство исповеди, в его силу, а не в исполнителя таинства. Необходимо лишь, чтобы духовник был православный и законный. Не надо спорить, что личные качества духовника много значат, но надо веровать и знать, что Господь, действующий во всяком таинстве Своею благодатью, действует по Своему всемогуществу независимо от этих качеств.
Очень дорого иметь благоговейного духовника, с которым можно было бы посоветоваться и выяснить те или иные вопросы жизни духовной и просто побеседовать, дабы согреть духовною беседою холодное сердце и получить подкрепление духовное в скорбях, нас окружающих, – но если не можем сразу найти такого, весьма неразумно совсем не прибегать к исповеди. Это подобно тому, если кто, не имея хорошего веника для уборки своего дома, совсем не будет вычищать его. Нет хорошего веника, возьми какой есть. Лишь бы было в доме чисто; или, не имея хороших дров, совсем не будет топить дом и будет мерзнуть.
Другие хотят сделать каждую исповедь беседою духовною. Может быть, это и хорошо, и даже иногда необходимо, но не всегда есть к тому возможность по времени и другим причинам. По существу же это две веши различные. Однажды два юноши были на исповеди одного духовника, с которым до исповеди у них были неоднократные беседы. В беседах, конечно, высказывались ими различные мнения, может быть, и не согласные друг с другом, и вообще, как во всякой беседе, могли быть лишние слова и отклонения несколько в сторону от духовного предмета. После исповеди эти юноши в разговоре между собою коснулись того, как исповедовал их тот духовник. Один сказал: «Когда я во время исповеди позволил себе что-то сказать, как бы прося разъяснения или не соглашаясь с замечаниями духовника, то он меня строго и властно оборвал, сказав: «Раз ты пришел на исповедь, то и кайся во смирении; не время тут рассуждать». Это произвело на меня впечатление. Это было сказано со властию».
Надо заметить, что времени было с излишком и нельзя было заподозрить духовника в том, что он не нашелся что сказать – видимо, это был его взгляд на исповедь.
Кто в простоте сердца скажет свои согрешения с сокрушением и смиренным чувством, с желанием исправиться, тот получит прощение грехов и мир совести своей силою благодати Божией, действующей в таинстве.
/…/ Возвращаясь к вопросу о мужестве, замечу, что истинное святое мужество всегда соединено с чувством глубокого смирения. Смиренный всегда готов все потерпеть, и внутреннее и внешнее, считая себя достойным не только посылаемых скорбей, но и еще больших. Смиренного расстроить, смутить нельзя – он всегда готов ко всему, так и сказал Моисей Мурин, когда его выгнали из трапезы: «Уготовихся и не смутихся». Итак, уготовим свои души и сердца смирением, и оно нам поможет в терпении всяких искушений.
Богу угодно, чтобы человеки наставлялись человеками.
Вся суть в том, что всякий инок должен сам вступить в подвиг с самоотвержением и сам себя должен понуждать с болезнию сердца на борьбу со страстями. Если же он не будет так подвизаться, то никакие старцы ему не помогут. Сказал один угодник Божий: «Старец об нем (ученике) молится, плачет, а тот скачет». Какая польза? Личный подвиг и личное понуждение себя необходимы. Еп. Феофан Вышенский затворник говорит о руководстве (старце), что он подобен пограничному столбу, на котором написано и указано, куда и как идти, а уже идти-то нужно самому, иначе так и простоишь у столба, ничего не достигнув. Очень верно и точно сказано.
Нелишним будет заметить, что содержание вышеозначенных глав – XII и XIII – относится и к ищущим руководства (ученикам) и к руководителям (старцам). Пусть каждый берет себе в назидание то, что его касается; послушник – как следует учиться и смиряться, а руководитель – как учить. Будет польза и тому и другому.
Некоторым не нравится самая форма изложения сочинений еп. Игнатия, но это, говоря попросту, есть дело вкуса и характера человека, и во всяком случае, это нельзя отнести к существенным недостаткам.
Наконец можно добавить следующее. Некоторые свое нежелание вообще слушаться (ибо слушаться – значит отказываться от своей воли, а это болезнь для сердца) прикрывают оправданием себя, что, мол, нет старцев и, следовательно, некого слушаться, и потому вообще не принимают никаких советов, то есть уже отвержение духа послушания, про необходимость стяжания которого говорит еп. Игнатий (т. 5, с. 75 и 76).
Это уже заблуждение, от которого да сохранит всех Господь. Это, можно сказать словами преп. Аввы Дорофея, есть причина всех нравственных падений вообще. К такому лукавому отношению к делу послушания сочинения еп. Игнатия не дают ни малейшего повода; такое отношение доказывает не недостаток сочинений, а злую волю человека, для которой даже подлинное слово Божие может явиться «волею смертною в смерть», как сказал св. апостол Павел.
В заключение остается лишь пожелать, чтобы сочинения епископа Игнатия были внимательно читаемы и приносили благий плод.
12. О покаянии
Покаяние как начало духовной жизни; покаяние необходимо для приятия Евангелия; свойство покаяния открывает зрение грехов своих; покаяние возводит к духовным видениям. Покаяние требует отрешения от пристрастий и рассеянности. Мнимо-благодатное спокойствие есть самообольщение. Без покаяния и плача и внимательная жизнь не приносит плода благого. Необходимо внимать себе, необходимо болезнование сердца и сокрушение.
Плач и слезы – дар Божий. Хотя плач и слезы есть дар благодати Божией, но причина их – наше произволение. Дар плача надо хранить. Его можно потерять. «Он, и будучи приобретен, легко может быть потерян, если мы предадимся рассеянности, развлечению, служению нашим пристрастиям и прихотям, человекоугодию, миролюбию, чревоугодию, пересудам, злоречию, даже многословию», – причины, от которых этот дар теряется.
«Неприметным образом от состояния умиления мы можем перейти в состояние нечувствия». Нечувствие страшно тем, что не понимает себя.
Необходимость плача, покаяния и слез для очищения от страстей и для стяжания добродетелей.
Путь покаяния и сознание своей греховности – безопасен от бесовской прелести. Увидеть себя святым – есть признак прелести и самообольщения. Успех и радость инока в сознании своей греховности, в видении грехов своих. Нужно не только видеть свою греховность, нужно и все поступки свои, всю жизнь и деятельность построить в полном согласии с сознанием и видением своей греховности.
Зрение грехов есть дар Божий. Его надо просить себе у Бога. Проявление чувства покаяния у святых непостижимы для плотского ума.
«Когда какой-либо один смертный грех поразит душу человека, тогда все скопища грехов приступают к человеку, объявляют свое право на него. Ссылается и опирается это скопище на закон духовный». Страшный закон! Трудно вырваться из-под власти греха. Спасительно иметь страх смерти.
Великодушие и настойчивость в борьбе со грехом необходимы, хотя бы грех по временам и одолевал. Призыв к покаянию – зов Божий.
Необходимо удаляться от соблазнов и суеты вообще. Страшное действие отречения от Христа:
1. Отречение от Христа совершается исповедию отречения устами, затем непременно и немедленно следует отречение сердцем и всем существом. Совершается
2. отречение от Христа жительством, намеренно противоположным завещанию Христа; совершается оно
3. отчаянием, которое есть отвержение веры во Христа.
Оживление души совершается волею Божией и силою Божией, но от человека требуется его произволение в принесении Богу покаяния. Срок покаяния, потребного согрешившему, известен единому Богу.
Кающийся грешник, будучи даже как бы забыт Богом, как ему кажется это, по чудному смотрению Божию обретает пользу душевную, приходит в преуспеяние. Отложим уныние. Господь ведет нас ко спасению!
«Ничто, ничто не помогает столько к получению исцеления от язвы, нанесенной грехом смертным, как учащаемая исповедь; ничто, ничто не содействует столько к умерщвлению страсти, гнездящейся в сердце, как тщательная исповедь всех проявления, всех действий ее».
Исповедь необходима в борьбе со грехом. Покаяние тогда только признается истинным и действительным, когда последствием его бывает оставление греха смертного.
Еп. Игнатий заключил свои советы (т. 5, с. 366) учением о покаянии. Неслучайно это. Это указывает на то, что, проходя жизнь богоугодную в согласии со всеми требованиями святого Евангелия (по всем его советам), мы должны и начинать и кончать все покаянием, сознанием своей греховности. Без этого мы собьемся с правильного пути. Преп. Марк Подвижник очень определенно и ясно говорит, что покаяние приличествует всем и всегда, и грешникам и праведникам, желающим спасения и начинающим духовную жизнь, и средним, и совершенным (Слово о покаянии). Итак, будем каяться, стяжем покаяние, смиренное устроение, будем плакать и болезновать о грехах наших и нашей греховности. Отвержем уныние и отчаяние, возложим надежду на помощь Божию, начнем борьбу со грехом, покаемся, – кающимся обетовано Царство Небесное. Аминь.
13. Разум истины
Да ведаем, что возмездие за прощение обид больше возмездия за всякую добродетель.
Радоваться подобает, что обретаем благоприятный случай к получению прощения в наших согрешениях, прощая ближнему. В этом заключается разум истины. Он обильнее всякого многоведения. Значение прощения обид:
1. Самое большое возмездие.
2. Разум истины.
3. Плоды духовные.
«За прощение ближнему согрешений его усмотрим в себе действие благодати, таинственно данной нам святым крещением; она будет действовать в нас уже не неприметно для нас, но со всею очевидностью, вполне ощутительно» (еп. Игнатий, т. 5, с. 203).
Какие чудные плоды прощения обид! А мы этого не хотим, вернее не решаемся по самосожалению: жалко расстаться с усладой тщеславия и сласти. Прощать нужно со многим смирением, возлагая на себя вину – это необходимое условие при прощении обид. Одни внешние поклонения и слово не примиряют, не касаются сердца, как пустой звук.
Да ведаем, что возмездие за прощение обид больше возмездия за всякую другую добродетель…
14. О трезвении
/…/ Однажды в некий монастырь пришел на богомолье один человек. Был пост, и в монастыре том как раз совершался постриг в монашество нескольких братий, за поздней литургией. По окончании божественной службы, когда все разошлись, после всех обрядов пострижения и вручения новопоставленных старцам, новопостриженные остались в храме до пяти дней, как это было принято в той обители. Вдруг подходит к ним тот богомолец, просит разрешения сказать им несколько слов и сразу начинает говорить. Говорил он хотя и бессвязно и даже несколько странно, но были высказаны им и ценные мысли. Он говорил о своих скорбях и впечатлении, которое произвела на него обитель та, о своих исканиях спасения и иноческой жизни, о том, что ему старцы отказали в приеме в братство той обители, сказав почти дословно то, что ему сказал его старец или кто-то другой, к кому он ранее обращался, указав ему другую обитель или даже другой путь. Это согласие слов людей Божиих, не знавших друг друга, находящихся в разных местах, но говорящих одно и то же, его поразило, и он выражал готовность оказать послушание, хотя ему и прискорбно было уходить из той обители, где он надеялся найти себе пристанище среди волн житейского моря. Наконец он стал просить св. молитв у всех новопостриженных в помощь себе. При этом он говорил о трудностях жития там, куда ему указано было возвратиться или отправиться, выражал боязнь, как бы ему там не рассеяться (в точности не помню), и затем сказал: «А что значит рассеяться, это может знать тот, кто себя сам когда-либо рассеял…» Эти слова были сказаны с глубоким чувством. Видно было, что многое было пережито и перечувствовано; видно было, что трудов больших и скорбей больших стоило ему, чтобы начать собирать себя, чтобы начать собирать духовное богатство души, рассеянное по распутиям мира сего. Видно было, что одно воспоминание о рассеянной жизни болезненно отзывалось на его сердце. Поклонившись каждому из новопостриженных земно, он удалился…
Да, великое душевное бедствие – рассеянная жизнь. Особенно ужасное впечатление производит она на тех, кто дозволит себе рассеянность, начав уже внимательную жизнь. Христианин благоговейный должен провождать жизнь во всяком внимании к себе и трезвении. «Бдите и молитесь, да не внидите в напасть», – сказал Господь.
15. О падших ангелах
/…/ Диавол власти не имеет, он действует, сколько попустит Бог.
В тропаре святым мученикам сказано, что они «сокруши и демонов немощные дерзости». Действительно, дерзость бесов невообразима и кажется не имеющей границ: они пытаются искушать решительно всех. Сколько, например, дерзости в желании искушать и бороть свв. апостолов: «сеять яко пшеницу». Но и немощь их ясна всякому верующему. Они без дозволения не могли причинить зла даже свиньям (Мк. 5, 1-20); как определенно и ясно говорит св. апостол, что нужно только твердою верою воспротивиться диаволу – и он обратится в бегство (Иак. 4, 7 и 1 Петр. 5, 8-9). Да будет сие нам утешением.
Кто будет бороться с диаволом по указанию Слова Божия и разъяснению, преподанному нам свв. отцами, испытавшими сию брань и победившими врага при помощи Божией, тот может надеяться на победу. Сила Божия в немощи совершается (2 Кор. 12, 9).
Господь ждет: куда склонится наше сердце – сохранит верность Ему или предаст Его из-за временной сласти греха.
Сказали святые отцы: «отсеки помысел – отсечешь и все». Очень важно помнить, что всяким согласием с грехом, а через грех и с бесами, мы предаем Господа, предаем Его за мерзостную цену греха. Кого и на что мы промениваем?! Личное несогласие на грех и борьба против него молитвою и исповедью – необходимы. О сем прекрасно сказано у еп. Игнатия.
Да умудрит нас Господь без двоедушия вести борьбу с врагом нашего спасения и грехом: без умудрения от Господа и помощи Его победа невозможна; мы немощны и слабы без помощи Божией, а с Божией помощью все возможно, как сказал апостол; «Вся могу о укрепляющем мя Иисусе Христе» (Фил. 4, 13).
16. О вере
Спросили преп. Пимена Великого: «Что такое вера?» Великий отвечал: «Вера заключается в том, чтоб пребывать в смирении и творить милость, т.е. смиряться перед ближними и прощать им все оскорбления и обиды, все согрешения их».
[Примечание: Здесь разумеется вера деятельная, а не догматическая].
Сначала необходимо для испытания веры и произволения пережить в подвиге томление и тяготу, а затем уже даруется утешение Духа Святаго. Дары благодати, полученные с трудом и болезнью сердца, тщательно должны храниться получившим. Трудность и болезненность подвига научает ценить и хранить дар. Спасительно – память смерти. Недоумевает ум, рассматривая непостижимые судьбы Божии… Как утешительно и вместе смирительно содержание притчи о пире веры! Смирительно: я не кто иной, как голодный, грязный, оборванный нищий; лохмотья, в которые одет я, едва покрывают острупившееся грязное тело мое. Как не смириться, как не восплакать, увидев и восчувствовав такое свое бедственное состояние и положение.
Совесть свидетельствует неумолимо истину положения, в которое я поставлен или сам себя поставил – свидетельствует полное мое нищенство… Утешительно: несмотря на то, что я нищий, я впущен в тот Чертог, где пир веры утешал и насыщал непостижимо для меня богатых и славных отцов и предков моих. Я недостоин их трапезы, мне не предоставлено даже сесть около стола, но все же мне разрешено собирать со стола этого остатки и крохи не чего-либо иного, а именно тех несказанных яств духовных, кои вкушали отцы. Эти крохи могут поддержать слабую жизнь мою. Таково изволение и милость Бога моего. /…/ Святые отцы учат, что внешнего монаха легко сделать, а сделаться монахом по устроению сердца (Бог же зрит на сердца) есть дело великое и трудное. Следовательно, не всякого, кто живет в монастыре и носит монашескую одежду, можно признать монахом, и не всякого, кто живет среди мира, надо признать мирским человеком. Да будет сие инокам ко смирению и во страх спасительный и во утешение рабам Божиим, хотя живущим среди мира и стремящимся пребыть неоскверненным от него, но волею судеб Божиих не могущих по внешности уйти из мира, а ныне и всем благоговейным инокам, принужденным жить вне обителей, коих нет. Место и образ жития имеет огромное значение в духовной жизни в смысле удобства и неудобства, но не спасают: спасает благодать Божия тех, кто выказывает произволение. Можно спастись на всяком месте, во всяком честном житии; сказано в псалме: «на всяком месте владычества Его (т.е. Бога) благослови, душе моя, Господа».
Возблагодарим Господа Бога за все милости Его, на нас, грешных, явленные. Возблагодарим за то, что мы чада Православной Церкви; возблагодарим, что нам дано, если не жизнью нашей, то умом и чувством сердца узнать до некоторой степени святую иноческую жизнь; возблагодарим, что нам дано, хотя до некоторой степени, понять тщету и суету мирской жизни; возблагодарим за те крохи чудной трапезы, которые мы получили. Наследства отцов и предков мы недостойны по своей греховности, но нам оказана великая милость: даны нам крохи той святой пищи, которою питались отцы; качество крох свидетельствует о качестве того, от чего они остались. О существовании и достоинстве недомыслимом крох этих, как и самой, пищи, не знают люди мира сего и те, кого условия жизни (по неведомым судьбам Божиим) не допустили узнать их.
Возблагодарим за все это и многое другое и смиримся: кому много дано, с того много и спросится. /…/ не дозволим себе осудить тех, кои не понимают нас и кого наше развращенное сердце готово судить при всяком удобном и неудобном случае. Суд этот принадлежит Богу, а не нам. Смиримся сугубо от сознания, что мы лично ничем не заслужили полученных милостей Божиих. Мы получили милость – полученное обязывает нас к хранению. Сугубее смиримся, видя свое нерадение в деле хранения полученного. Чтобы хранить и сохранять полученное, необходимо дорожить им и благоговеть перед ним, иначе можно утратить его. Сугубее смиримся, видя, что развращенное сердце наше, обольщаемое врагом нашим и грехом, готово бывает променять бесценное сокровище на ничтожное, временное, земное и греховное наслаждение. Пролием пред Господом покаянную молитву о помощи и сознании полного своего бессилия. Бдением над собой и понуждением себя выскажем свое произволение (любовь к Богу), и Господь нас не оставит.
Краткое житие преподобноисповедника Никона Оптинского (Беляева)
Пре-по-доб-ный оп-тин-ский ста-рец Ни-кон, ис-по-вед-ник (в ми-ру Ни-ко-лай Мит-ро-фа-но-вич Бе-ля-ев), ро-дил-ся 26 сен-тяб-ря 1888 го-да в Москве. Его дет-ство про-шло в боль-шой и друж-ной ку-пе-че-ской се-мье. От ро-ди-те-лей он уна-сле-до-вал лю-бовь к Церк-ви, чи-сто-ту и стро-гость нра-ва. С го-да-ми у Ни-ко-лая и его млад-ше-го бра-та Ива-на воз-ник-ло и укре-пи-лось со-зна-тель-ное стрем-ле-ние к ду-хов-ной жиз-ни. Они ре-ши-ли уй-ти в мо-на-стырь, но не зна-ли, в ка-кой. Из-ре-за-ли на по-лос-ки пе-ре-чень рус-ских мо-на-сты-рей и, по-мо-лив-шись, вы-тя-ну-ли по-лос-ку, на ко-то-рой бы-ло на-пи-са-но: «Ко-зель-ская Вве-ден-ская Оп-ти-на пу-стынь».
До-ма не пре-пят-ство-ва-ли бла-го-му ре-ше-нию, и 24 фев-ра-ля 1907 го-да, в день об-ре-те-ния гла-вы Иоан-на Пред-те-чи, бра-тья при-е-ха-ли в Оп-ти-ну. Их обо-их с лю-бо-вью при-нял пре-по-доб-ный ста-рец , но как-то осо-бен-но от-ме-тил Ни-ко-лая. С пер-вых же бе-сед они по-чув-ство-ва-ли необъ-яс-ни-мую тес-ную связь друг с дру-гом, то, что на-зы-ва-ет-ся «ду-хов-ным род-ством».
9 де-каб-ря 1907 го-да, в день празд-но-ва-ния ико-ны Бо-жи-ей Ма-те-ри «Неча-ян-ная Ра-дость», бра-тья Бе-ля-е-вы бы-ли при-ня-ты в чис-ло скит-ской бра-тии. В ок-тяб-ре 1908 го-да брат Ни-ко-лай был на-зна-чен пись-мо-во-ди-те-лем стар-ца Вар-со-но-фия и осво-бож-ден от всех по-слу-ша-ний, кро-ме цер-ков-но-го пе-ния и чте-ния. К это-му вре-ме-ни он ста-но-вит-ся са-мым близ-ким уче-ни-ком и со-та-ин-ни-ком стар-ца Вар-со-но-фия, ко-то-рый, про-ви-дя его вы-со-кое пред-на-зна-че-ние, го-то-вил его в свои пре-ем-ни-ки, пе-ре-да-вая ему свой ду-хов-ный и жиз-нен-ный опыт, ру-ко-во-дил его ду-хов-ной жиз-нью.
В ап-ре-ле 1910 го-да Ни-ко-лай был по-стри-жен в ря-со-фор, а 24 мая 1915 го-да — в ман-тию. Он по-лу-чил имя Ни-кон в честь свя-то-го му-че-ни-ка Ни-ко-на (па-мять 28 сен-тяб-ря). 10 ап-ре-ля 1916 го-да пре-по-доб-ный Ни-кон был ру-ко-по-ло-жен во иеро-ди-а-ко-на, а 3 но-яб-ря 1917 го-да удо-сто-ил-ся са-на иеро-мо-на-ха.
По-сле ок-тябрь-ско-го пе-ре-во-ро-та Оп-ти-на бы-ла за-кры-та, на-ча-лись го-не-ния. «Умру, но не уй-ду» — так пи-сал пре-по-доб-ный Ни-кон в сво-ем днев-ни-ке, бу-дучи еще по-слуш-ни-ком мо-на-сты-ря. Эти сло-ва вы-ра-жа-ли об-щее на-стро-е-ние оп-тин-ской бра-тии. Тру-до-спо-соб-ные мо-на-хи со-зда-ли «сель-ско-хо-зяй-ствен-ную ар-тель», да-вав-шую про-пи-та-ние. Имен-но то-гда пре-по-доб-ный Ни-кон рев-ност-но тру-дил-ся, де-лая все, что толь-ко воз-мож-но, чтобы со-хра-нить мо-на-стырь. В Оп-ти-ной бы-ло тя-же-ло, но служ-ба в хра-мах про-дол-жа-лась. Пер-вый раз его аре-сто-ва-ли 17 сен-тяб-ря 1919 го-да. Ле-том 1923 го-да мо-на-стырь был окон-ча-тель-но за-крыт; бра-тию, кро-ме два-дца-ти ра-бо-чих при му-зее, вы-гна-ли на ули-цу. На-сто-я-тель пре-по-доб-ный Иса-а-кий, от-слу-жив по-след-нюю со-бор-ную ли-тур-гию в Ка-зан-ском хра-ме, пе-ре-дал клю-чи от него пре-по-доб-но-му Ни-ко-ну, бла-го-сло-вил слу-жить и при-ни-мать бо-го-моль-цев на ис-по-ведь. Так пре-по-доб-ный Ни-кон за свя-тое по-слу-ша-ние на-сто-я-те-лю стал по-след-ним оп-тин-ским стар-цем. То-гда же на-хо-див-ший-ся в ссыл-ке пре-по-доб-ный Нек-та-рий стал на-прав-лять сво-их ду-хов-ных чад к пре-по-доб-но-му Ни-ко-ну. До это-го пре-по-доб-ный Ни-кон не дер-зал да-вать со-ве-ты об-ра-щав-шим-ся к нему, а ко-гда на-чал при-ни-мать на-род, то, да-вая со-ве-ты, все-гда ссы-лал-ся на сло-ва оп-тин-ских стар-цев. Из-гнан-ный из оби-те-ли в июне 1924 го-да, он по-се-лил-ся в Ко-зель-ске, слу-жил в Успен-ском хра-ме, при-ни-мал на-род, вы-пол-няя свой пас-тыр-ский долг. В те страш-ные го-ды вер-ные ча-да Церк-ви осо-бен-но нуж-да-лись в укреп-ле-нии и уте-ше-нии, и имен-но та-кой ду-хов-ной опо-рой был пре-по-доб-ный Ни-кон. Его аре-сто-ва-ли в июне 1927 го-да вме-сте с от-цом Ки-рил-лом (Злен-ко). Три страш-ных го-да про-вел пре-по-доб-ный Ни-кон в ла-ге-ре «Кем-пер-пункт».
По окон-ча-нии сро-ка его при-го-во-ри-ли к ссыл-ке в Ар-хан-гель-скую об-ласть. Пе-ред от-прав-кой врач на-шел у пре-по-доб-но-го Ни-ко-на тя-же-лую фор-му ту-бер-ку-ле-за лег-ких и по-со-ве-то-вал про-сить о пе-ре-мене ме-ста ссыл-ки. При-вык-ший все де-лать за по-слу-ша-ние, пре-по-доб-ный Ни-кон по-про-сил со-ве-та у от-ца Ага-пи-та, со-слан-но-го вме-сте с ним. Тот по-со-ве-то-вал не про-ти-вить-ся Бо-жи-ей во-ле, и пре-по-доб-ный Ни-кон сми-рил-ся.
3/16 ав-гу-ста 1930 го-да его «пе-ре-ме-сти-ли» из Ар-хан-гель-ска в го-род Пи-не-гу. Боль-ной, он дол-го ски-тал-ся в по-ис-ках жи-лья, по-ка не до-го-во-рил-ся с жи-тель-ни-цей се-ла Вое-по-ла. Кро-ме вы-со-кой пла-ты, она тре-бо-ва-ла, чтобы ба-тюш-ка, как ба-трак, вы-пол-нял все тя-же-лые физи-че-ские ра-бо-ты. Со-сто-я-ние здо-ро-вья пре-по-доб-но-го Ни-ко-на ухуд-ша-лось с каж-дым днем, он недо-едал. Од-на-жды от непо-силь-но-го тру-да он не смог встать. И то-гда хо-зяй-ка ста-ла гнать его из до-му.
Отец Петр (Дра-чев), то-же ссыль-ный оп-ти-нец, пе-ре-вез уми-ра-ю-ще-го к се-бе в со-сед-нюю де-рев-ню и там уха-жи-вал за ним. Физи-че-ские стра-да-ния не омра-чи-ли ду-ха вер-но-го ра-ба Бо-жия: по-гру-жен-ный в мо-лит-ву, он си-ял незем-ной ра-до-стью и све-том. В по-след-ние ме-ся-цы сво-ей бо-лез-ни он по-чти еже-днев-но при-ча-щал-ся Свя-тых Хри-сто-вых Та-ин. В са-мый день его бла-жен-ной кон-чи-ны, 25 июня/8 июля 1931 го-да, он при-ча-стил-ся, про-слу-шал ка-нон на ис-ход ду-ши. Ли-цо по-чив-ше-го бы-ло необык-но-вен-но бе-лое, свет-лое, улы-ба-ю-ще-е-ся че-му-то ра-дост-но. Про-мыс-лом Бо-жи-им на по-гре-бе-ние бла-жен-но-по-чив-ше-го стар-ца пре-по-доб-но-го Ни-ко-на од-них свя-щен-но-слу-жи-те-лей со-бра-лось две-на-дцать че-ло-век. Он был от-пет и по-гре-бен по мо-на-ше-ско-му чи-ну на клад-би-ще се-ла Вал-до-ку-рье. Гос-подь, да-ро-вав Сво-е-му вер-но-му слу-ге мир-ную кон-чи-ну, и по пре-став-ле-нии по-чтил его со-от-вет-ству-ю-щим его са-ну и за-слу-гам по-гре-бе-ни-ем.
Па-мять о нем жи-ва в ду-шах лю-бя-щих и пом-ня-щих его. В день бла-жен-ной кон-чи-ны пре-по-доб-но-го от-ца на-ше-го Ни-ко-на оп-тин-ские на-сель-ни-ки на-чи-ная с 8 июля 1989 го-да слу-жат па-ни-хи-ды на ме-сте его упо-ко-е-ния на клад-би-ще на Вал-до-ку-рье. Жизнь пра-вед-ных на-чи-на-ет-ся по их кон-чине…
Полное житие преподобноисповедника Никона Оптинского (Беляева)
Пре-по-доб-но-ис-по-вед-ник Ни-кон ро-дил-ся 26 сен-тяб-ря 1888 го-да в Москве в се-мье Мит-ро-фа-на Ни-ко-ла-е-ви-ча и Ве-ры Лав-рен-тьев-ны Бе-ля-е-вых и в Кре-ще-нии был на-ре-чен Ни-ко-ла-ем.
Дед Ни-ко-лая по ма-те-ри, Лав-рен-тий Ива-но-вич Шве-цов, был круг-лым си-ро-той. Его по-до-брал на ули-це некий неболь-шо-го до-стат-ка ку-пец и опре-де-лил ра-бо-тать в сво-ей лав-ке на Бал-чу-ге в Москве. Ку-пец был че-ло-ве-ком оди-но-ким и, ви-дя ис-клю-чи-тель-ную ре-ли-ги-оз-ность и доб-ро-со-вест-ность Лав-рен-тия, за-ве-щал ему свою тор-гов-лю. Де-ла у Лав-рен-тия Ива-но-ви-ча по-шли успеш-но, и в кон-це кон-цов он стал вла-дель-цем трех ла-вок. За-ни-ма-ясь всю жизнь тор-гов-лей, он го-во-рил и лю-бил по-вто-рять: «Чу-жая ко-пей-ка, вне-сен-ная в дом, как по-жар, со-жжет его» , что непра-виль-но го-во-рят: не об-ма-нешь - не про-дашь: «Я за всю мою жизнь ни-ко-гда ни-ко-го не об-ма-нул ни ра-зу, а де-ло мое шло все-гда луч-ше, чем у дру-гих» . Лав-рен-тий Ива-но-вич лю-бил по-се-щать цер-ковь Бо-жию и сам ино-гда пел на кли-ро-се. В те-че-ние трид-ца-ти трех лет он был ста-ро-стой церк-ви свя-тых рав-ноап-о-столь-ных Кон-стан-ти-на и Еле-ны в Крем-ле, в ко-то-рой на-хо-ди-лась чу-до-твор-ная ико-на Бо-жи-ей Ма-те-ри «Неча-ян-ная Ра-дость». Цер-ковь бы-ла из-ряд-но по-вре-жде-на фран-цу-за-ми во вре-мя на-ше-ствия На-по-лео-на, и Лав-рен-тий Ива-но-вич при-нял боль-шое уча-стие в ее вос-ста-нов-ле-нии. Он спо-до-бил-ся ти-хой и мир-ной хри-сти-ан-ской кон-чи-ны: в 12 ча-сов дня он при-об-щил-ся Свя-тых Хри-сто-вых Та-ин и к ве-че-ру ото-шел ко Гос-по-ду.
Отец Ни-ко-лая, Мит-ро-фан Ни-ко-ла-е-вич Бе-ля-ев, был вы-ход-цем из се-мьи кре-стьян Во-ро-неж-ской гу-бер-нии. Из че-тыр-на-дца-ти де-тей он был млад-шим. Се-мья бы-ла бед-ной, и Мит-ро-фан Ни-ко-ла-е-вич ушел пеш-ком на за-ра-бот-ки в Моск-ву и устро-ил-ся ра-бо-чим при ма-га-зине «Мюр и Ме-ри-лиз». От-ли-ча-ясь боль-ши-ми спо-соб-но-стя-ми и тру-до-лю-би-ем, он вско-ре стал про-дав-цом, а за-тем за-ве-ду-ю-щим ма-ну-фак-тур-ным от-де-лом. Пле-ня-ясь внеш-ним успе-хом, он ма-ло за-бо-тил-ся о сво-ем ха-рак-те-ре и нра-ве, ко-то-рые с уда-чей все бо-лее пор-ти-лись, и в кон-це кон-цов он рассо-рил-ся с хо-зя-и-ном и от-крыл свое де-ло. Все пошло по-на-ча-лу успеш-но, но быв-ший хо-зя-ин ока-зал про-ти-во-дей-ствие его де-лу и до-бил-ся то-го, что Мит-ро-фан Ни-ко-ла-е-вич ра-зо-рил-ся. Он же-нил-ся на вдо-ве, у ко-то-рой бы-ло две до-че-ри, но она вско-ре скон-ча-лась, и Мит-ро-фан Ни-ко-ла-е-вич же-нил-ся на Ве-ре Лав-рен-тьевне Шве-цо-вой. Вен-ча-лись они в церк-ви Боль-шое Воз-не-се-ние у Ни-кит-ских во-рот. У них ро-ди-лось во-семь де-тей - две до-че-ри и шесть сы-но-вей . Впо-след-ствии Мит-ро-фан Ни-ко-ла-е-вич стал слу-жить у Лав-рен-тия Ива-но-ви-ча, и вся се-мья пе-ре-еха-ла к нему жить на Боль-шую Ор-дын-ку.
Се-мья Бе-ля-е-вых име-ла бла-го-че-сти-вые устрем-ле-ния, но, как и мно-гие в то вре-мя го-род-ские се-мьи, не по-ни-ма-ла важ-но-сти цер-ков-ной жиз-ни, не при-да-ва-ла зна-че-ния по-стам, не име-ла пред-став-ле-ния о ду-хов-ной ли-те-ра-ту-ре и во-об-ще о том, что кро-ме внеш-не-го со-блю-де-ния об-ря-дов столь же важ-но для че-ло-ве-ка вни-ма-ние к сво-е-му внут-рен-не-му ду-хов-но-му ми-ру, ко-то-рый тре-бу-ет о се-бе по-пе-че-ния да-же зна-чи-тель-но боль-ше-го, чем по-пе-че-ние о пло-ти. Мит-ро-фан Ни-ко-ла-е-вич, по вос-по-ми-на-ни-ям сы-на Ива-на, «цер-ковь... лю-бил. Но он лю-бил ее так, как боль-шин-ство ми-рян то-го вре-ме-ни. Он не вни-кал в глу-би-ну хри-сти-ан-ско-го ве-ро-уче-ния. Хо-дил во храм все празд-ни-ки, на-сла-жда-ясь пе-ни-ем и диа-кон-ски-ми го-ло-са-ми» .
Ко-гда Ни-ко-лаю ис-пол-ни-лось пять лет, он тя-же-ло за-бо-лел и ле-жал уже без-ды-ха-нен, по-си-нел и да-же по-хо-ло-дел, так что отец уже ду-мал, что он умер, но мать не те-ря-ла на-деж-ды, рас-ти-ра-ла его ма-зью и го-ря-чо мо-ли-лась свя-ти-те-лю Ни-ко-лаю Чу-до-твор-цу о да-ро-ва-нии сы-ну жиз-ни. И со-вер-ши-лось чу-до: бо-лезнь оста-но-ви-ла свое те-че-ние, и Ни-ко-лай вы-здо-ро-вел. Впо-след-ствии оп-тин-ский ста-рец, игу-мен , так ска-зал ему о про-ис-шед-шем: «Ко-неч-но, это из ря-да вон вы-хо-дя-щий слу-чай. Соб-ствен-но, не слу-чай, ибо все про-ис-хо-дит с на-ми це-ле-со-об-раз-но... Вам бы-ла да-ро-ва-на жизнь. Ва-ша ма-ма мо-ли-лась, и свя-ти-тель Ни-ко-лай Чу-до-тво-рец мо-лил-ся за вас, а Гос-подь, как Все-ве-ду-щий, знал, что вы по-сту-пи-те в мо-на-стырь, и дал вам жизнь. И верь-те, что до кон-ца жиз-ни пре-бу-де-те мо-на-хом...»
Ни-ко-лай имел доб-рое, от-зыв-чи-вое, спо-соб-ное к глу-бо-ко-му со-чув-ствию нуж-да-ю-щим-ся серд-це. Он пи-сал о се-бе в днев-ни-ке: «Нуж-ды ма-те-ри-аль-ной я ни-ко-гда не ис-пы-ты-вал. Да-же на-про-тив, от пе-лен до смер-ти де-душ-ки , то есть до три-на-дца-ти-лет-не-го воз-рас-та, я жил чуть ли не в рос-ко-ши. Кро-ме то-го, был лю-бим-цем ба-буш-ки, да, ка-жет-ся, и де-душ-ки. Од-ним сло-вом, мне хо-ро-шо жи-лось. Пом-ню, устра-и-ва-лась у нас ел-ка на Рож-де-ство: дет-ское ве-се-лье, кон-фе-ты, блеск укра-ше-ний - все это ра-до-ва-ло ме-ня. Но пом-ню хо-ро-шо один ве-чер. Я один око-ло ел-ки. В ком-на-те по-лу-мрак, го-рит лам-па, и тень от ел-ки па-да-ет на бóльшую по-ло-ви-ну ком-на-ты. И вот ка-кая мысль у ме-ня в го-ло-ве: я сыт, одет, ро-ди-те-ли уте-ши-ли ме-ня пре-крас-ной ел-кой, я ем кон-фе-ты, в ком-на-те теп-ло... Но есть, я знаю, та-кие де-ти, у ко-то-рых нет да-же необ-хо-ди-мо-го. Об ел-ке и ре-чи быть не мо-жет: они по-лу-раз-де-ты, про-сят ми-ло-сты-ню на мо-ро-зе или го-лод-ные си-дят в хо-лод-ных под-ва-лах...»
«Пом-ню, что я ча-сто да-же в иг-рах, ко-то-рые лю-бил, чув-ство-вал неудо-вле-тво-рен-ность, пу-сто-ту. Я не знал, ку-да мне по-сту-пить из гим-на-зии, что вы-брать, ка-кую от-расль на-у-ки, ка-кой, со-об-раз-но с этим, путь жиз-ни. Ни-что мне не нра-ви-лось так, чтобы я мог от-дать-ся то-му, что вы-брал. Был у ме-ня пе-ре-во-рот в жиз-ни, ко-гда все во-круг бы-ло за-ра-же-но со-ци-аль-ны-ми иде-я-ми в на-шем юно-ше-ском кру-гу. Мне эта мас-ка, ко-то-рой при-кры-то де-ло диа-во-ла, ве-ду-щее в па-гу-бу, сна-ча-ла как бы по-нра-ви-лась, хо-тя я и не мог ее сов-ме-стить с ве-рой в Бо-га, в ко-то-рой и о ко-то-рой я ни-че-го не раз-мыш-лял и не да-вал от-че-та, имея ско-рее пре-врат-ное по-ня-тие о ве-щах ве-ры, на-при-мер о мо-на-ше-стве.
Я преж-де со-всем не да-вал [се-бе] от-че-та, что та-кое мо-на-ше-ство, по-том осуж-дал всех мо-на-хов во-об-ще; по-том, за несколь-ко ме-ся-цев до при-ез-да в Оп-ти-ну в пер-вый раз, я на-чал со-мне-вать-ся в мо-на-ше-стве - бо-го-угод-но ли оно? И со-мне-вал-ся до по-след-не-го вре-ме-ни, до са-мо-го по-ступ-ле-ния в скит, и, ве-ро-ят-но, да-же по по-ступ-ле-нии бы-ли со-мне-ния. Те-перь, сла-ва Бо-гу, все за-тих-ло, и ис-ти-на до-ка-зы-ва-ет-ся мо-им соб-ствен-ным опы-том, чте-ни-ем книг и тем, что ви-жу и слы-шу. Как бла-го-да-рить мне Гос-по-да? Ка-ко-го бла-га спо-до-бил ме-ня Гос-подь! Чем я мог за-слу-жить это? Да, здесь ис-клю-чи-тель-но ми-лость Бо-жия, пре-зрев-шая всю мою мер-зость. Дей-стви-тель-но, как я сам мог прий-ти в скит, не ве-ря в иде-ал мо-на-ше-ства, не имея по-ло-жи-тель-но ни-ка-ко-го о нем по-ня-тия, осуж-дая мо-на-хов, жи-вя са-мой са-мо-угод-ли-вой жиз-нью, не же-лая под-чи-нять свою во-лю ни-ко-му из смерт-ных, не мо-лясь ни утром, ни ве-че-ром (прав-да, хо-дя до-воль-но ча-сто в цер-ковь), чи-тая ис-клю-чи-тель-но свет-ские кни-ги (ис-клю-чая кни-гу епи-ско-па Фе-о-фа-на пе-ред са-мым отъ-ез-дом в Оп-ти-ну), ду-мая да-же о бра-ке? Один от-вет: Гос-подь при-вел...
За-ме-чу еще раз, что цер-ковь (это-му я при-даю огром-ное зна-че-ние - мо-жет быть, это бы-ла од-на из са-мых глав-ных при-чин, при-вед-ших ме-ня в оби-тель и к Бо-гу...) лет с две-на-дца-ти-три-на-дца-ти я не по-ки-дал, несмот-ря ни на что...»
Ни-ко-лай вспо-ми-нал о сво-ем ре-ли-ги-оз-ном пу-ти: «Пер-вым мо-им ду-хов-ни-ком был про-то-и-е-рей отец Сер-гий Ля-пи-дев-ский, уже скон-чав-ший-ся, вто-рым - его сын, отец Си-ме-он Сер-ге-е-вич. Несмот-ря на ре-ли-ги-оз-ность ма-мы, ба-буш-ки, де-душ-ки, па-пы - они нас ред-ко по-сы-ла-ли в цер-ковь, осо-бен-но зи-мой, бо-ясь про-сту-ды. А ре-бе-нок сам пой-ти не мо-жет. Нас и ба-ло-ва-ли, и лас-ка-ли, но воль-ни-чать не поз-во-ля-ли, уй-ти без спро-су мы не сме-ли.
Од-на-жды на ис-по-ве-ди, ка-жет-ся, отец Си-ме-он Сер-ге-е-вич ска-зал мне, что необ-хо-ди-мо хо-дить в цер-ковь по празд-ни-кам. “Это - долг пе-ред Бо-гом”. Я по-раз-мыс-лил об этом и со-гла-сил-ся. С тех пор я стал ча-сто хо-дить в цер-ковь, да-же в буд-ни, ко-гда был сво-бо-ден. И это об-ра-ти-лось в при-выч-ку. Хо-дил я так-же и к ве-чер-ним со-бе-се-до-ва-ни-ям по вос-кре-се-ньям. Прав-да, хо-дил боль-ше из-за “ин-те-ре-са”, но все же ино-гда бы-ва-ло что-то вро-де уми-ле-ния. Пом-ню, од-на-жды за со-бе-се-до-ва-ни-ем я, стоя на кли-ро-се, слу-шал про-по-ведь и за-клю-чил в кон-це кон-цов так: “Как бы про-вел я вре-мя до-ма, не знаю, а здесь все-та-ки ду-ше-по-лез-ное услы-шал”.
Услы-шав од-на-жды о гре-хе суе-ве-рия, я при-ло-жил слы-шан-ное к жиз-ни и от-верг все суе-вер-ное - на-при-мер при-ме-ты. Услы-шав од-на-жды о гре-хе воз-зре-ния на де-ву-шек и жен с по-хо-те-ни-ем, я да-же... опе-ча-лил-ся: это до-став-ля-ло мне удо-воль-ствие. Как быть? Смот-реть греш-но, а не смот-реть - ли-шить се-бя удо-воль-ствия. И ре-шил я, что смот-реть мож-но, толь-ко без по-хо-те-ния. Та-кой сдел-кой со сво-ей со-ве-стью я как бы успо-ко-ил-ся: взя-ла верх плот-ская сто-ро-на.
Пред-ста-ви-лось но-вое ис-ку-ше-ние: пред-ло-жи-ли мне учить-ся тан-це-вать, но тан-цы на-зна-ча-лись как раз во вре-мя ве-чер-ни. Ку-да скло-нить-ся? Пом-ню, был 6-й глас на “Гос-по-ди, воз-звах”, мой в то вре-мя са-мый лю-би-мый дог-ма-тик: “Кто Те-бе не убла-жит...”. И ту-да, и ту-да хо-чет-ся. Дол-го я бо-рол-ся, дол-го был в нере-ши-тель-но-сти, и... о, по-зор, по-зор! по-прал я со-весть и по-шел тан-це-вать. Со-вест-но вспом-нить! Как враг ста-ра-ет-ся уда-лить от церк-ви, ес-ли хо-дишь да-же и с рав-но-ду-ши-ем» .
Окон-чив гим-на-зию, Ни-ко-лай по-сту-пил в Мос-ков-ский уни-вер-си-тет, но про-учил-ся недол-го. Он вспо-ми-нал: «В уни-вер-си-те-те я успел про-учить-ся немно-гим бо-лее по-лу-го-да... По-сле Рож-де-ства мои мыс-ли и стрем-ле-ния к бо-го-уго-жде-нию на-ча-ли несколь-ко фор-му-ли-ро-вать-ся, и я стал по-се-щать уни-вер-си-тет хо-тя и еже-днев-но, но с неко-то-рой це-лью... под пред-ло-гом за-ня-тий в уни-вер-си-те-те я ухо-дил утром из до-ма. При-хо-дил в уни-вер-си-тет и был там до 9 ча-сов, а с 9 ча-сов от-прав-лял-ся в Ка-зан-ский со-бор к обедне, пред-ва-ри-тель-но за-хо-дя по до-ро-ге к Ивер-ской, ес-ли там на-ро-ду бы-ва-ло не очень мно-го. От-слу-шав ли-тур-гию, стоя ино-гда да-же всю ли-тур-гию на ко-ле-нях, я не спе-ша от-прав-лял-ся до-мой и за-хо-дил по до-ро-ге в ча-сов-ню Спа-си-те-ля и, по-мо-лив-шись там, уже без за-дер-жек на-прав-лял-ся до-мой. До-ма я, на-пив-шись чаю, са-дил-ся чи-тать Еван-ге-лие, ко-то-рое и чи-тал бо-лее ме-ся-ца или ме-сяц. Ко-гда Еван-ге-лие бы-ло про-чи-та-но, я на-чал чи-тать Апо-стол и “Путь ко спа-се-нию” епи-ско-па Фе-о-фа-на; чи-тал ино-гда ли-сточ-ки и бро-шюр-ки ду-хов-но-го со-дер-жа-ния.
Ве-че-ром я на-чи-нал пи-сать днев-ник, по-том немно-го мо-лил-ся и ло-жил-ся спать. Так про-хо-дил день, за ним дру-гой. Я все бо-лее и бо-лее чув-ство-вал необ-хо-ди-мость пе-ре-ме-нить жизнь, на-чать жизнь иную и мо-лил-ся об этом, ко-неч-но сво-и-ми сло-ва-ми. Гос-подь услы-шал мою греш-ную мо-лит-ву и непо-сти-жи-мы-ми судь-ба-ми на-пра-вил ме-ня в Оп-ти-ну на ино-че-ский путь...»
В фев-ра-ле 1907 го-да Ни-ко-лай по-же-лал со-зна-тель-но ис-по-ве-дать-ся и при-ча-стить-ся Свя-тых Хри-сто-вых Та-ин, что и ис-пол-нил, ис-по-ве-дав-шись иеро-мо-на-ху Чу-до-ва мо-на-сты-ря Се-ра-фи-му, в пер-вый раз под-хо-дя к Та-ин-ству ис-по-ве-ди не фор-маль-но, а со-зна-тель-но же-лая при-ми-ре-ния с Бо-гом и со-еди-не-ния с Цер-ко-вью.
Ни-ко-лай по-ве-дал о сво-ем на-ме-ре-нии по-сту-пить в мо-на-стырь свя-щен-ни-ку Пет-ру Са-ха-ро-ву, за-ко-но-учи-те-лю в гим-на-зии. Тот не чув-ство-вал, что мо-жет ре-шить этот во-прос са-мо-сто-я-тель-но, и на-пра-вил его к сво-е-му то-ва-ри-щу по Ду-хов-ной ака-де-мии епи-ско-пу . Это бы-ло пе-ред Ве-ли-ким по-стом в 1907 го-ду, в Неде-лю о блуд-ном сыне. При встре-че при-сут-ство-ва-ла мать Ни-ко-лая, Ве-ра Лав-рен-тьев-на. Вла-ды-ка ска-зал ей о сы-но-вьях, Ни-ко-лае и Иване, воз-же-лав-ших по-сту-пить в мо-на-стырь: «Не бес-по-кой-тесь, они уви-дят там толь-ко хо-ро-шее, и это оста-нет-ся у них на всю жизнь».
Ве-че-ром 23 фев-ра-ля бра-тья вы-еха-ли в Оп-ти-ну, «не имея о ней, - как пи-сал Ни-ко-лай, - ни ма-лей-ше-го пред-став-ле-ния. Неде-ли за две до то-го вре-ме-ни я не знал, что Оп-ти-на су-ще-ству-ет» . 24 фев-ра-ля, в день об-ре-те-ния гла-вы свя-то-го Иоан-на Пред-те-чи, они впер-вые уви-де-ли Оп-ти-ну. По-быв неко-то-рое вре-мя в мо-на-сты-ре, Ни-ко-лай за-хо-тел остать-ся здесь, но все мо-на-хи, ко-то-рые по-стар-ше, со-ве-то-ва-ли по-жить еще в ми-ру, и отец на-сто-я-тель так-же не за-хо-тел при-нять. Од-на-ко на про-ща-ние пред-ло-жил зай-ти к нему, дал об-щие пра-ви-ла мо-лит-вы и жиз-ни и, бла-го-сло-вив ико-ной Бо-жи-ей Ма-те-ри «Спо-руч-ни-ца греш-ных», ска-зал: «Бла-го-слов-ляю вам, Ни-ко-лай Мит-ро-фа-но-вич, на ра-дость род-ных и зна-ко-мых и на поль-зу ду-ши ва-шей».
Во-семь ме-ся-цев по-сле это-го Ни-ко-лай про-жил в ми-ру, по бла-го-сло-ве-нию епи-ско-па Три-фо-на окорм-ля-ясь у игу-ме-на Бо-го-яв-лен-ско-го мо-на-сты-ря Ио-ны; в мо-на-сты-ре он пре-бы-вал ино-гда до позд-не-го ве-че-ра, ко-гда уже и две-ри за-пи-ра-лись. Отец Иона на-ста-и-вал, чтобы юно-ша ско-рее ухо-дил в мо-на-стырь.
5 де-каб-ря 1907 го-да Ни-ко-лай и его брат Иван при-е-ха-ли в Оп-ти-ну; 7 де-каб-ря, в день па-мя-ти свя-ти-те-ля , ко-гда име-нин-ни-ком бы-вал ста-рец , ски-то-на-чаль-ник игу-мен Вар-со-но-фий бла-го-сло-вил их пе-ре-ез-жать в Оп-ти-ну пу-стынь; 9 де-каб-ря, в день празд-ни-ка ико-ны Бо-жи-ей Ма-те-ри «Неча-ян-ная Ра-дость», они вы-еха-ли из Оп-ти-ной в Моск-ву для окон-ча-тель-но-го устро-е-ния дел в ми-ру. 23 де-каб-ря они бы-ли уже в Оп-ти-ной, а 24‑го - по-се-ли-лись в ке-лье в Пред-те-чен-ском ски-ту.
На-став-ляя Ни-ко-лая пе-ред при-ня-ти-ем в скит, ски-то-на-чаль-ник отец Вар-со-но-фий в на-зи-да-ние рас-ска-зал ему, ка-кую он имел бе-се-ду при сво-ем по-ступ-ле-нии в скит со стар-цем Ана-то-ли-ем (Зер-ца-ло-вым) , ко-то-ро-му по-ве-дал то-гда, что хо-тел бы жить по-уеди-нен-нее, в за-тво-ре.
«- Что же, и в ба-ню хо-дить не бу-де-те? - спро-сил отец Ана-то-лий.
- Ко-неч-но.
- Да, вот я про то-то и го-во-рю, что в ба-ню хо-дить не бу-де-те.
- Вы, Ба-тюш-ка, - го-во-рю я, - что-то под “ба-ней” ра-зу-ме-е-те иное?
- Да, пу-сты-ня, за-твор не очи-ща-ют нас. Я в пу-стыне со сво-и-ми стра-стя-ми мо-гу жить - и не гре-шить по ви-ди-мо-му. Нам нель-зя там по-знать всю немощь свою, свои по-ро-ки, раз-дра-же-ние, осуж-де-ние, зло-бу и дру-гое. А здесь нас чи-стят: как нач-нут “шпи-го-вать”, толь-ко дер-жись, - мы и бу-дем по-зна-вать свои немо-щи и сми-рять-ся. Здесь без ва-шей прось-бы нач-нут вас чи-стить. Ко-гда толь-ко по-сту-па-ешь, все ка-жут-ся Ан-ге-ла-ми, а по-том нач-нешь ви-деть по-ро-ки, и чем даль-ше, тем боль-ше, - с этим на-до бо-роть-ся» .
«Ду-ха на-до дер-жать-ся. Дух жи-во-тво-рит, бук-ва умерщ-вля-ет . Ес-ли ви-деть в мо-на-ше-стве од-ну фор-му, то жить не толь-ко тя-же-ло, но ужас-но. Дер-жи-тесь ду-ха. Смот-ри-те, в се-ми-на-ри-ях ду-хов-ных и ака-де-ми-ях ка-кое неве-рие, ни-ги-лизм, мерт-ве-чи-на, а все по-то-му, что толь-ко од-на зуб-реж-ка, без чув-ства и смыс-ла. Ре-во-лю-ция в Рос-сии про-изо-шла из се-ми-на-рии. Се-ми-на-ри-сту стран-но, непо-нят-но пой-ти в цер-ковь од-но-му, стать в сто-рон-ке, по-пла-кать, уми-лить-ся, - ему это ди-ко. С гим-на-зи-стом та-кая вещь воз-мож-на, но не с се-ми-на-ри-стом. Бук-ва уби-ва-ет» , - до-ба-вил отец Вар-со-но-фий.
29 ян-ва-ря 1908 го-да, в день, ко-гда празд-ну-ет-ся па-мять свя-щен-но-му-че-ни-ка Иг-на-тия Бо-го-нос-ца, Ни-ко-лая и его бра-та Ива-на оде-ли в по-слуш-ни-че-скую одеж-ду. Вру-чая им чет-ки, игу-мен Вар-со-но-фий ска-зал: «Вот вам ору-жие, нещад-но бей-те им неви-ди-мых вра-гов. Преж-де все-го имей-те все-гда страх Бо-жий, без него вы ни-че-го не до-стиг-не-те. Те-перь для вас на-чи-на-ет-ся но-вая жизнь. Хоть вы и жи-ли в ски-ту, да все бы-ло не то. Те-перь вез-де идет раз-го-вор у бе-сов: “Бы-ли по-чти на-ши, те-перь при-шли сю-да спа-сать-ся - как это мож-но?” Но не бой-тесь» .
Да-вая на-став-ле-ние и бла-го-по-же-ла-ния по-слуш-ни-ку Ни-ко-лаю, отец Вар-со-но-фий ска-зал: «Во-об-ще по-ста-рай-тесь еще при мо-ей жиз-ни утвер-дить-ся здесь. А то, что бу-дет по-сле ме-ня, неиз-вест-но. Я мо-лю Бо-га, чтобы мне про-тя-нуть еще пол-го-да или год, чтобы вас укре-пить» .
Ни-ко-лай по-ве-дал стар-цу сму-ща-ю-щие его мыс-ли, буд-то совре-мен-ное мо-на-ше-ство укло-ни-лось от сво-их иде-а-лов. Ста-рец от-ве-тил на это: «Да, да, укло-ни-лось. Од-на-ко диа-во-лу и это [мо-на-ше-ство] не очень нра-вит-ся, ко-ли он так вос-ста-ет про-тив совре-мен-но-го мо-на-ше-ства. Этим мо-на-ше-ством дер-жит-ся весь мир. Ко-гда мо-на-ше-ства не бу-дет, то на-станет Страш-ный Суд» .
Ми-ло-стью Бо-жи-ей Ни-ко-лай сра-зу ото-рвал-ся от ми-ра. У него не пошло в ход и не ста-ло раз-ви-вать-ся мир-ское умо-на-стро-е-ние, как бы-ва-ет, ко-гда но-во-по-сту-пив-ший по-слуш-ник на-чи-на-ет ин-те-ре-со-вать-ся про-ис-хо-дя-щи-ми в мо-на-сты-ре внеш-ни-ми со-бы-ти-я-ми, сна-ча-ла слу-хом, а по-том уже внут-ренне, в по-мыс-лах об-суж-дать, кто ка-ков и ка-кой жиз-нью жи-вет, и, бу-дучи еще не укреп-лен на по-при-ще мыс-лен-ной бра-ни, по-беж-да-ет-ся на-тис-ком по-мыс-лов, ко-то-рые в кон-це кон-цов об-ра-ща-ют-ся в бу-рю воз-рас-та-ю-щи-ми в серд-це стра-стя-ми. Для по-слуш-ни-ка - это ги-бель, а для мо-на-сты-ря - ис-ку-ше-ние, так как та-кие умо-на-стро-е-ния по-рож-да-ют и об-щие мо-на-стыр-ские нестро-е-ния. Из ни-че-го воз-ни-ка-ют, а по-том слов-но бу-ря ка-кая про-не-сет-ся над «ти-хой» оби-те-лью. Но Ни-ко-лай знал толь-ко свою ке-ллию и стар-ца Вар-со-но-фия .
В ски-ту Ни-ко-лай нес по-слу-ша-ние в са-ду, был по-мощ-ни-ком биб-лио-те-ка-ря, но ос-нов-ным его по-слу-ша-ни-ем вско-ре ста-ло сек-ре-тар-ское, у ски-то-на-чаль-ни-ка игу-ме-на Вар-со-но-фия. От-цу Вар-со-но-фию по-лю-бил-ся ти-хий по-слуш-ник, и он ска-зал ему: «С пер-во-го же ра-за я рас-по-ло-жил-ся к вам и ве-рую, что со-хра-нит-ся это рас-по-ло-же-ние на все вре-мя, ко-то-рое мне оста-лось жить... Оста-вай-тесь здесь мо-на-хом до кон-ца сво-ей жиз-ни. А ос-но-ва-ние мо-на-ше-ской жиз-ни - сми-ре-ние. Есть сми-ре-ние - всё есть, а нет сми-ре-ния - ни-че-го нет. Мож-но да-же без вся-ких дел, од-ним сми-ре-ни-ем спа-стись» .
С са-мо-го на-ча-ла жиз-ни в Оп-ти-ной пу-сты-ни Ни-ко-лай по бла-го-сло-ве-нию стар-ца Вар-со-но-фия взял се-бе за пра-ви-ло ве-сти днев-ник. 17 мар-та 1908 го-да он за-пи-сал: «Сво-бод-но-го вре-ме-ни очень ма-ло, так что все вре-мя те-перь, с на-ча-ла по-ста, я про-хо-жу по-слу-ша-ние по-мощ-ни-ка биб-лио-те-ка-ря, а в биб-лио-те-ке сей-час очень мно-го де-ла.
Вот как Гос-подь под-креп-ля-ет ме-ня, недо-стой-но-го: со-вер-шен-но не тя-го-щусь по-стом и да-же луч-шей пи-щи не же-лаю; бы-ва-ют по-мыс-лы о преж-нем, да это так, ми-мо-лет-но, да-же не бес-по-ко-ит... Ста-ра-юсь слу-шать служ-бу, хо-тя это да-ле-ко не все-гда уда-ет-ся, обык-но-вен-но бы-ваю очень рас-се-ян за служ-бой.
Преж-де я ру-гал мо-на-хов, а те-перь, ко-гда сам жи-ву в мо-на-сты-ре, ви-жу, как труд-но быть ис-тин-ным мо-на-хом. И жи-ву я как в ми-ру, ни-чуть не из-ме-нил-ся: все стра-сти, все по-ро-ки, гре-хи, остал-ся та-ким же раз-вра-щен-ным, страст-ным че-ло-ве-ком - толь-ко жи-ву в ке-ллии, в ски-ту, а не в ми-ру. И не стал сра-зу Ан-ге-лом, че-го я тре-бо-вал преж-де от вся-ко-го мо-на-ха без раз-бо-ра, мо-ло-дой ли он или ста-рый и сколь-ко жи-вет в мо-на-сты-ре, и не же-лал ни-че-го при-ни-мать в со-об-ра-же-ние. Те-перь я на-чи-наю по-ни-мать, что прак-ти-че-ское зна-ние, соб-ствен-но, толь-ко и име-ет смысл. Очень лег-ко раз-гла-голь-ство-вать и очень труд-но “де-ло де-лать”» .
А при-бли-зи-тель-но через год он за-пи-сал: «Все мои по-зна-ния при-об-ре-те-ны в ски-ту, вся фор-ми-ров-ка в нечто опре-де-лен-ное мо-их убеж-де-ний и по-ня-тий про-изо-шла здесь, в ски-ту. Здесь, в ски-ту, я при-об-рел бо-лее, чем за всю мою жизнь в ми-ру, бо-лее, чем в гим-на-зии и уни-вер-си-те-те. Не оши-бусь, по-жа-луй, ес-ли ска-жу, что там я по-чти ни-че-го не по-лу-чил, хо-тя в ми-ру от рож-де-ния про-жил 19 лет, а в ски-ту не жи-ву еще и го-да» .
До-стиг-нув сам зна-чи-тель-ных ду-хов-ных вы-сот, отец Вар-со-но-фий чув-ство-вал се-бя оди-но-ким да-же и в еди-но-мыс-лен-ном мо-на-ше-ском об-ще-стве, тем бо-лее что ему при-шлось жить в то вре-мя, ко-гда в Оп-ти-ной на-ча-лись нестро-е-ния и рас-при, и по-то-му бе-се-ды со сми-рен-но и ис-крен-но на-стро-ен-ным по-слуш-ни-ком, жаж-дав-шим на-уче-ния и спа-се-ния, яви-лись и для са-мо-го стар-ца боль-шим уте-ше-ни-ем; несмот-ря на раз-ли-чие в воз-расте и опы-те, у них бы-ли оди-на-ко-вые ду-хов-ные устрем-ле-ния, и меж-ду ни-ми сло-жи-лись близ-кие, по-чти дру-же-ские от-но-ше-ния.
30 ян-ва-ря 1909 го-да Ни-ко-лай за-пи-сал в днев-ни-ке: «Ба-тюш-ка во вре-мя раз-го-во-ра пер-вый раз на-звал ме-ня сво-им со-та-ин-ни-ком. Я это-го не ожи-дал и не знаю, чем мог это за-слу-жить. Спа-си, Гос-по-ди, ба-тюш-ку. Я все бо-лее и бо-лее на-чи-наю ви-деть, что ба-тюш-ка - ве-ли-кий ста-рец. И, к мо-е-му со-жа-ле-нию, ба-тюш-ка все ча-ще и ча-ще го-во-рит о сво-ей смер-ти, что дни его “изо-чте-ни суть”...»
Под-хо-ди-ло вре-мя, ко-гда Ни-ко-лая мог-ли при-звать на во-ен-ную служ-бу, и он спро-сил от-ца Вар-со-но-фия, «мож-но ли мо-лить-ся, чтобы Гос-подь из-ба-вил от во-ен-ной служ-бы или нет? Ба-тюш-ка от-ве-чал, что нель-зя. “Это на-до все-це-ло предо-ста-вить во-ле Бо-жи-ей, ибо преж-де все-го - это за-кон-но. И по-том, мы не зна-ем, бу-дет ли для нас по-лез-но это. Мо-лить-ся об этом рав-но-силь-но то-му, чтобы мо-лить-ся об из-бав-ле-нии от по-слу-ша-ния. Нет, уж луч-ше предо-ста-вим это во-ле Бо-жи-ей”» .
Во вре-мя мед-осмот-ра при-зыв-ни-ков Ни-ко-лай из-за рас-ши-ре-ния вен на ле-вой но-ге был за-чис-лен в опол-че-ние вто-ро-го раз-ря-да, то есть в чис-ло тех, кто не слу-жит сроч-ную служ-бу. Вер-нув-шись по-сле ме-ди-цин-ской ко-мис-сии в скит, он по-шел по-бла-го-да-рить о да-ро-ван-ной ему еще и на бу-ду-щее вре-мя жиз-ни в ски-ту на мо-гил-ки стар-цев; по-бла-го-да-рив стар-цев, он встре-тил от-ца Вар-со-но-фия и ска-зал: «“Бла-го-сло-ви-те. Не при-ня-ли ме-ня”. Ба-тюш-ка об-ра-до-вал-ся, да-же несколь-ко раз пе-ре-спро-сил. Бла-го-сло-вил... За-тем об-ра-тил-ся к во-сто-ку и на-чал мо-лить-ся... “Ве-ли-ка ми-лость Твоя, Гос-по-ди!”» .
На-дви-га-лась но-вая эпо-ха, в ко-то-рой все яс-нее ста-ло ощу-щать-ся при-сут-ствие зло-ве-ще-го ду-ха ан-ти-хри-ста. Во мно-гих охла-де-ва-ла лю-бовь, ко-то-рая в иных ду-шах ед-ва уже теп-ли-лась, по-дав-ля-ясь и угне-та-ясь плот-ски-ми стра-стя-ми. Серд-ца ста-ли уз-ки и не вме-ща-ли дру-гих с их бо-лью и скор-бя-ми, и лю-ди ста-ли от-да-лять-ся друг от дру-га, и мно-же-ство да-же и хо-ро-ше-го на-строя лю-дей ока-зы-ва-лись в оди-но-че-стве. Ка-за-лось, Дух Бо-жий от-хо-дит от ми-ра. Ес-ли рань-ше стро-и-тель-ство цер-ков-ное, «со-став-ля-е-мое и со-во-куп-ля-е-мое по-сред-ством вся-ких вза-им-но скреп-ля-ю-щих свя-зей, при дей-ствии в свою ме-ру каж-до-го чле-на, по-лу-ча-ло при-ра-ще-ние для со-зи-да-ния са-мо-го се-бя в люб-ви» , то те-перь и оно по-чти за-мер-ло с от-сут-стви-ем внут-рен-не-го ду-хов-но-го ро-ста каж-до-го. Из цер-ков-но-го об-ще-ства стал ис-че-зать дух са-мо-по-жерт-во-ва-ния и са-мо-от-вер-жен-но-сти. Ма-ло кто уже хо-тел быть при-гла-шен-ным прой-ти с кем-то по-при-ще, чтобы за-тем ид-ти с ним и два. Из-ме-ня-лось са-мо пред-став-ле-ние о смыс-ле жиз-ни и важ-но-сти осо-зна-ния ее смыс-ла, со-дер-жа-ние жиз-ни ста-ло ухо-дить на пе-ри-фе-рию - во внеш-ние де-ла, и по-то-му в серд-цах са-мих лю-дей все утол-ща-лась сте-на меж-ду этой вре-мен-ной жиз-нью и веч-ной, лю-ди как бы те-ря-ли вход во вра-та веч-ной жиз-ни, пе-ре-ста-ва-ли ори-ен-ти-ро-вать-ся в ду-хов-ных во-про-сах и все бо-лее ста-но-ви-лись лу-ка-вы-ми ча-да-ми ве-ка се-го, от-че-го са-ми ста-но-ви-лись глу-бо-ко несчаст-ны и от-то-го ча-сто мсти-тель-ны.
«Я со-вер-шен-но один... а си-лы сла-бе-ют... - по-жа-ло-вал-ся как-то ста-рец по-слуш-ни-ку. - Мы, я и ба-тюш-ка ... все вме-сте де-ла-ли, друг дру-га уте-ша-ли в скор-бях. При-ду, да и ска-жу: “Ба-тюш-ка... тя-же-ло что-то”. - “Ну что там, тя-же-ло? Те-перь все ни-че-го. А вот при-дут дни...”. Да, а те-перь-то они и при-шли, - мо-на-хов мно-го, мно-го хо-ро-ших, а уте-шить неко-му. Те-перь я по-нял, что зна-чит: “При-дут дни”...»
«19 фев-ра-ля ба-тюш-ка ска-зал мне, - за-пи-сал Ни-ко-лай в днев-ни-ке: “Я вам, брат Ни-ко-лай, не раз уже го-во-рил и еще ска-жу: при-хо-дит мне мысль все бро-сить, уй-ти в ка-кую-ни-будь ке-ллию. Страш-но ста-но-вит-ся жить, брат Ни-ко-лай, страш-но. Толь-ко бо-юсь сам уй-ти, а по-со-ве-то-вать-ся не с кем. Ес-ли бы жив был отец , то по-ехал бы к нему, но и его уже нет. А сам - бо-юсь. Бо-юсь, как бо-ит-ся ча-со-вой уй-ти с по-ста, - рас-стре-ля-ют. В та-ком по-ло-же-нии на-чи-на-ешь по-ни-мать сло-ва про-ро-ка Да-ви-да: “Спа-си мя, Гос-по-ди!..”. Ес-ли взять толь-ко эту часть фра-зы, то са-мо со-бой ра-зу-ме-ет-ся, что ни-кто не хо-чет по-ги-бе-ли и не го-во-рит: “По-гу-би ме-ня, Гос-по-ди”. Все и все-гда мо-гут ска-зать: “Спа-си мя, Гос-по-ди”. Но он при-бав-ля-ет да-лее: “Яко оску-де пре-по-доб-ный” . Не к ко-му об-ра-тить-ся, - Гос-по-ди, спа-си мя. Толь-ко те-перь мне ста-но-вит-ся по-нят-ным, от-че-го бе-жа-ли свя-тые от-цы от ми-ра, имен-но бе-жа-ли... Хо-те-лось бы и мне убе-жать в пу-сты-ню...”.
Неза-дол-го до это-го, как-то ве-че-ром, ба-тюш-ка сам, не по мо-е-му во-про-су, а сам на-чал го-во-рить: “Преж-де я не по-ни-мал, что де-ла-ет-ся в ми-ру, а те-перь, ко-гда при-хо-дит-ся мне стал-ки-вать-ся с ним, он по-ра-жа-ет ме-ня сво-ей край-ней слож-но-стью и без-от-рад-но-стью. Прав-да, бы-ва-ют ра-до-сти, но они ми-мо-лет-ны, мгно-вен-ны. Да и ка-кие это ра-до-сти? Са-мой низ-шей про-бы... А у нас - бла-жен-ство, да-же немнож-ко как бы по-хо-же на рай. Бы-ва-ют, ко-неч-но, и скор-би, но это вре-мен-но... Хо-ро-шо, кто за-бо-тит-ся о внут-рен-ней, со-зер-ца-тель-ной жиз-ни, ибо она даст ему все”» .
Отец Вар-со-но-фий го-во-рил по-слуш-ни-ку Ни-ко-лаю: «Вся-ко-му че-ло-ве-ку нуж-но пре-тер-петь вре-мя ис-ку-ше-ний и борь-бы - тя-же-лое бо-лез-нен-ное со-сто-я-ние. Про эти му-ки го-во-рит-ся в псал-ме: “Объ-яша бо-лез-ни яко раж-да-ю-щия” , - и да-лее: “...и из-ве-де мя на ши-ро-ту” ... Так и вся-кий че-ло-век, рож-да-ясь ду-хов-но в но-вую жизнь, ис-пы-ты-ва-ет бо-лезнь, по-ка еще не вы-шел на ши-ро-ту. Кто не ис-пы-тал этих бо-лез-ней, рож-да-ю-щих в ми-ру, до мо-на-сты-ря, то ему необ-хо-ди-мо ис-пы-тать их в мо-на-сты-ре. И вам это пред-сто-ит, ибо вы не ис-пы-та-ли это-го в ми-ру...
Вот ви-ди-те, через ка-кие гор-ни-ла при-хо-дит-ся про-хо-дить мо-на-ху на ино-че-ском пу-ти с на-ча-ла до кон-ца. И вот тут-то и нуж-на мо-лит-ва Иису-со-ва, и без нее ни од-на ду-ша не вы-дер-жит. По-ка я жив, сколь-ко уж про-дер-жит ме-ня Гос-подь, - вам ни-че-го, а ко-гда ме-ня не бу-дет, вы бу-де-те предо-став-ле-ны са-мо-му се-бе. По-это-му те-перь за-па-сай-тесь тер-пе-ни-ем за-ра-нее. А со-зер-ца-ни-ем все-го это-го не сму-щай-тесь и не уны-вай-те. Рас-крой-те пре-по-доб-но-го и уви-ди-те, что все это и то-гда бы-ло. А те-перь на-учай-тесь тер-пе-нию» .
«Неод-но-крат-но при-хо-ди-лось... слы-шать от ба-тюш-ки, - за-пи-сал Ни-ко-лай в днев-ни-ке, - как он го-во-рил и мне и дру-гим: “Ли-це-ме-рие, двой-ствен-ность, лу-кав-ство во-об-ще по-гре-ши-тель-ны, а на мо-на-ше-ском пу-ти это - пря-мая по-ги-бель. На-до твер-до ид-ти по пу-ти, ни-ку-да не сво-ра-чи-вать, не слу-жить и на-шим и ва-шим...”» .
Ча-сто отец Вар-со-но-фий бе-се-до-вал с по-слуш-ни-ком Ни-ко-ла-ем о мо-лит-ве Иису-со-вой, спра-вед-ли-во по-ла-гая, что она ос-нов-ное и са-мое на-деж-ное сред-ство борь-бы с вра-гом ро-да че-ло-ве-че-ско-го, и од-на-жды спро-сил: «Ка-кой при-знак Про-мыс-ла Бо-жия о че-ло-ве-ке?» Ни-ко-лай не су-мел от-ве-тить, и отец Вар-со-но-фий ска-зал: «Непре-стан-ные скор-би, по-сы-ла-е-мые Бо-гом че-ло-ве-ку, суть при-зна-ки осо-бо-го Бо-жия про-мыш-ле-ния о че-ло-ве-ке. Смысл скор-бей мно-го-раз-ли-чен: они по-сы-ла-ют-ся для пре-се-че-ния зла, или для вра-зум-ле-ния, или для боль-шей сла-вы...» За-тем он стал го-во-рить о мо-лит-ве: «Ее на-ча-ло - тес-ный путь. Но при-об-ре-те-ние внут-рен-ней мо-лит-вы необ-хо-ди-мо... Внеш-няя ум-ная мо-лит-ва недо-ста-точ-на, ибо она бы-ва-ет [и] у че-ло-ве-ка, в ко-то-ром при-сут-ству-ют стра-сти. Од-на ум-ная недо-ста-точ-на, а внут-рен-нюю по-лу-ча-ют весь-ма немно-гие. Вот неко-то-рые и го-во-рят: “Ка-кой же смысл тво-рить мо-лит-ву? Ка-кая поль-за?” Ве-ли-кая! Ибо Гос-подь, да-вая мо-лит-ву мо-ля-ще-му-ся, да-ет че-ло-ве-ку мо-лит-ву или пе-ред са-мой смер-тью, или да-же по-сле смер-ти. Толь-ко не на-до ее остав-лять”» .
Ста-рец Вар-со-но-фий хо-тел, чтобы осо-зна-ни-ем важ-но-сти и зна-чи-мо-сти мо-лит-вы Иису-со-вой про-ник-ся и по-слуш-ник; бе-се-дуя с ним, ста-рец ска-зал: «Да, я за-ни-мал-ся мо-лит-вой Иису-со-вой; де-ло шло, мо-лит-ва на-чи-на-ла у ме-ня раз-го-рать-ся... Но на-сто-я-тель-ство у ме-ня от-ня-ло ее... Мо-лит-ва чуть ды-шит... Вот я ча-сто за-даю се-бе этот во-прос: “Что - вы-иг-раю я на этом сво-ем по-сту или про-иг-раю?”. Да, ска-жу я вам, враг вам все даст, что хо-ти-те: иеро-мо-на-ше-ство, власть, на-сто-я-тель-ство, да-же пат-ри-ар-ше-ство, - но толь-ко не даст мо-лит-вы Иису-со-вой. Сколь она ему нена-вист-на! Все даст, толь-ко не ее...» .
Как-то Ни-ко-лай за-пи-сал в днев-ни-ке: «Вче-ра ба-тюш-ка го-во-рил, что до страш-ных вре-мен до-жи-вем мы, но что бла-го-дать Бо-жия по-кро-ет нас. Это ба-тюш-ка ска-зал под впе-чат-ле-ни-ем раз-го-во-ра о но-вей-ших изоб-ре-те-ни-ях, ко-то-рые, имея как бы и доб-рые сто-ро-ны, все-гда ока-зы-ва-ют-ся вред-ны-ми бо-лее, неже-ли по-лез-ны-ми, и да-же, мож-но ска-зать, суть про-сто зло» .
В Ве-ли-кую Пят-ни-цу 16 ап-ре-ля 1910 го-да вме-сте с дру-ги-ми по-слуш-ни-ка-ми Ни-ко-лай был по-стри-жен в ря-со-фор. По-сле по-стри-га все по-шли в ке-ллию к от-цу Вар-со-но-фию, и он ска-зал но-во-по-стри-жен-ным: «Преж-де я го-во-рил вам и те-перь по-вто-ряю: сми-ре-ние - всё. Есть сми-ре-ние - всё есть, нет сми-ре-ния - ни-че-го нет. Вы по-лу-чи-ли ря-со-фор. Это не есть ка-кое-ли-бо по-вы-ше-ние, как, на-при-мер, в ми-ру, ко-гда да-ют по-вы-ше-ние, на-зна-чая в офи-цер-ский чин и про-чее. И там по-лу-чив-ший счи-та-ет сво-им дол-гом гор-дить-ся сво-им по-вы-ше-ни-ем, а у нас не так. На мо-на-ше-ском зна-ме-ни на-пи-са-ны сло-ва: “Кто хо-чет быть боль-шим, да бу-дет всем слу-га” [ ; ]. Сми-ряй-тесь и сми-ряй-тесь... Те-перь вас бо-лее бу-дет уте-шать бла-го-дать Бо-жия, но и враг бу-дет озлоб-лять» .
В фев-ра-ле 1912 го-да сму-та в Оп-ти-ной и по-пыт-ки свет-ско-го об-ще-ства убрать игу-ме-на Вар-со-но-фия из ски-та за-вер-ши-лись ука-зом Си-но-да о на-зна-че-нии его на-сто-я-те-лем рас-по-ло-жен-но-го вбли-зи го-ро-да Ко-лом-ны Ста-ро-Го-лутви-на мо-на-сты-ря с воз-ве-де-ни-ем в сан ар-хи-манд-ри-та. По-сле-до-вав-ший за этим про-тест бра-тии был остав-лен без вни-ма-ния. Через год ста-рец Вар-со-но-фий скон-чал-ся.
24 мая 1915 го-да Ни-ко-лай был по-стри-жен в ман-тию и на-ре-чен Ни-ко-ном в честь му-че-ни-ка Ни-ко-на; 10 ап-ре-ля 1916 го-да он был хи-ро-то-ни-сан во иеро-ди-а-ко-на, а 3 но-яб-ря 1917 го-да - во иеро-мо-на-ха.
В 1917 го-ду к вла-сти при-шли без-бож-ни-ки, и на-ча-лось вре-мя бес-по-щад-ных го-не-ний на Рус-скую Пра-во-слав-ную Цер-ковь. «В фев-ра-ле 1918 го-да неболь-шой от-ряд крас-но-ар-мей-цев при-был в Оп-ти-ну пу-стынь, гру-бо и бес-це-ре-мон-но сол-да-ты про-из-ве-ли осмотр мо-на-сты-ря и ски-та. То-гда же бы-ла сде-ла-на опись все-го цер-ков-но-го иму-ще-ства оби-те-ли, вклю-чая бо-го-слу-жеб-ные со-су-ды, ико-ны... 26 июня 1918 го-да был кон-фис-ко-ван мо-на-стыр-ский дом и дру-гие по-строй-ки при мель-ни-це на ре-ке Дру-гузне. 23 июля 1918 го-да иеро-мо-нах Ни-кон (Бе-ля-ев), по бла-го-сло-ве-нию на-сто-я-те-ля про-во-див-ший пе-ре-го-во-ры с пред-ста-ви-те-ля-ми со-вет-ской вла-сти, до-ло-жил епи-ско-пу Фе-о-фа-ну (Ту-ля-ко-ву) о пла-ни-ру-е-мой кон-фис-ка-ции всех без ис-клю-че-ния ло-ша-дей и что цель кон-фис-ка-ции во-все не нуж-ды ар-мии, как об этом за-яв-ля-ет-ся, а рас-фор-ми-ро-ва-ние мо-на-сты-ря. К 10 ав-гу-ста бы-ло ре-ше-но уда-лить из Оп-ти-ной всех мо-на-хов. В мо-на-стыр-ской го-сти-ни-це на две-ри од-ной из ком-нат уже ви-се-ла вы-вес-ка “Ко-зель-ский Уезд-ный Во-ен-ный Ко-мис-сар”. Сре-ди ко-зель-ских ко-мис-са-ров об-суж-дал-ся во-прос о том, что нуж-но пред-ло-жить всем мо-на-хам остричь во-ло-сы и по-сту-пить на свет-скую служ-бу. 5 ав-гу-ста 1918 го-да уезд-ный Ко-мис-са-ри-ат Со-ци-аль-но-го Обес-пе-че-ния по-тре-бо-вал от мо-на-сты-ря предо-ста-вить два кор-пу-са для раз-ме-ще-ния в них дет-ско-го при-ю-та и бо-га-дель-ни.
Чи-нов-ни-ки из учре-жде-ний со-вет-ской вла-сти, рас-по-ло-жен-ные к оби-те-ли, в част-ных раз-го-во-рах неод-но-крат-но со-ве-то-ва-ли бра-тии для спа-се-ния мо-на-сты-ря и его хо-зяй-ства за-ре-ги-стри-ро-вать-ся в ка-че-стве тру-до-вой об-щи-ны или ар-те-ли» .
В 1919 го-ду Оп-тин-ский мо-на-стырь был пре-об-ра-зо-ван в пле-мен-ное хо-зяй-ство, ко-то-рое воз-гла-вил один из мо-на-стыр-ских по-слуш-ни-ков. Но-во-об-ра-зо-ван-ное хо-зяй-ство поль-зо-ва-лось по до-го-во-ру все-ми по-строй-ка-ми мо-на-сты-ря, кро-ме хи-ба-рок стар-цев и биб-лио-те-ки, по-сле его лик-ви-да-ции все мо-на-стыр-ские по-строй-ки по-сту-пи-ли в ве-де-ние му-зея. При му-зее был устро-ен ко-же-вен-ный за-вод и де-ре-во-об-ра-ба-ты-ва-ю-щие ма-стер-ские, в ко-то-рых тру-ди-лось око-ло трид-ца-ти мо-на-хов и по-слуш-ни-ков. В мае 1919 го-да за-ве-ду-ю-щим му-зе-ем был вре-мен-но на-зна-чен иеро-мо-нах Ни-кон.
30 сен-тяб-ря 1919 го-да вла-сти аре-сто-ва-ли часть бра-тии Оп-ти-ной пу-сты-ни и свя-щен-ни-ков, слу-жив-ших в хра-мах Ко-зель-ско-го уез-да, сре-ди них был аре-сто-ван и отец Ни-кон .
На-сто-я-тель Оп-ти-ной пу-сты-ни ар-хи-манд-рит Иса-а-кий пи-сал 3 ок-тяб-ря епар-хи-аль-но-му ар-хи-ерею: «...мест-ные вла-сти про-из-ве-ли обыск в по-ме-ще-ни-ях прео-свя-щен-но-го епи-ско-па Ми-хея, каз-на-чея иеро-мо-на-ха Пан-те-ле-и-мо-на и пись-мо-во-ди-те-ля иеро-мо-на-ха Ни-ко-на. По-сле обыс-ка на-зван-ные ли-ца бы-ли аре-сто-ва-ны и от-прав-ле-ны в ко-зель-скую тюрь-му, а по-ме-ще-ния их на дру-гой день бы-ли за-пе-ча-та-ны те-ми же вла-стя-ми...»
Опи-сы-вая усло-вия их со-дер-жа-ния, на-сто-я-тель пи-сал 23 ок-тяб-ря: «...за-клю-чен-ным в ко-зель-скую тюрь-му прео-свя-щен-но-му епи-ско-пу Ми-хею и иеро-мо-на-хам Пан-те-ле-и-мо-ну и Ни-ко-ну еже-днев-но до-став-ля-ет-ся пи-ща и дру-гое необ-хо-ди-мое, че-го они по-про-сят, в том чис-ле и кни-ги для чте-ния. Их на-ве-ща-ют близ-кие, а од-на-жды по их прось-бе по-сы-лал-ся в тюрь-му иеро-мо-нах со Свя-ты-ми Да-ра-ми, и за-клю-чен-ные при-об-ща-лись Свя-тых Та-ин...» По-сле непро-дол-жи-тель-но-го за-клю-че-ния в ко-зель-ской тюрь-ме вла-сти 17 но-яб-ря то-го же го-да осво-бо-ди-ли уз-ни-ков .
13 мар-та 1920 го-да ко-ман-дир 10-й брига-ды во-ору-жен-ной охра-ны Асе-най-мер и по-мощ-ник гу-берн-ско-го во-ен-но-го ко-мис-са-ра Ал-ма-зов аре-сто-ва-ли груп-пу свя-щен-но-слу-жи-те-лей, мо-на-хов и ми-рян, имев-ших от-но-ше-ние к Оп-ти-ной пу-сты-ни, и сре-ди них от-ца Ни-ко-на. Бы-ло по-ста-нов-ле-но: «Во из-бе-жа-ние по-бе-га... за-клю-чить в гу-берн-скую тюрь-му... до вы-яс-не-ния лич-но-стей и со-ста-ва пре-ступ-ле-ния» .
Лич-ность от-ца Ни-ко-на бы-ла вско-ре вы-яс-не-на, но ни-ка-ких до-ка-за-тельств его контр-ре-во-лю-ци-он-ной де-я-тель-но-сти най-де-но не бы-ло, и 17 мар-та то-го же го-да Ка-луж-ская Губ-че-ка рас-по-ря-ди-лась осво-бо-дить его.
В 1920 го-ду в му-зей при-бы-ла лик-ви-да-ци-он-ная ко-мис-сия, ко-то-рая со-ста-ви-ла акт о пе-ре-да-че все-го иму-ще-ства мо-на-сты-ря Глав-му-зею. В июле то-го же го-да часть цер-ков-но-го иму-ще-ства бы-ла пе-ре-да-на ре-ли-ги-оз-ной об-щине. В это вре-мя в Оп-ти-ной из на-сель-ни-ков мо-на-сты-ря ор-га-ни-зо-ва-лось са-до-во-ого-род-ное то-ва-ри-ще-ство.
В 1922 го-ду лик-ви-да-ци-он-ная ко-мис-сия уда-ли-ла из мо-на-сты-ря бóльшую часть мо-на-хов, и с это-го вре-ме-ни Оп-ти-на пу-стынь по-сту-пи-ла в осо-бое ве-де-ние ОГПУ: ту-да был на-прав-лен его пред-ста-ви-тель для по-сто-ян-но-го на-блю-де-ния, у него хра-ни-лись клю-чи от всех мо-на-стыр-ских по-ме-ще-ний, кро-ме церк-вей и му-зея.
9 мар-та 1920 го-да скон-чал-ся ски-то-на-чаль-ник схи-и-гу-мен Фе-о-до-сий, 30 июля 1922 го-да скон-чал-ся иерос-хи-мо-нах Ана-то-лий (По-та-пов) , зи-мой то-го же го-да был аре-сто-ван ста-рец Нек-та-рий , ко-то-рый бла-го-сло-вил сво-их ду-хов-ных де-тей об-ра-щать-ся к иеро-мо-на-ху Ни-ко-ну; с это-го вре-ме-ни отец Ни-кон стал при-ни-мать на ис-по-ведь на-род, про-дол-жав-ший по-преж-не-му ехать в Оп-ти-ну за ду-хов-ным окорм-ле-ни-ем.
Осе-нью 1922 го-да отец Ни-кон пи-сал ма-те-ри: «Хри-стос по-сре-де нас, до-ро-гая ма-ма-ша. Ми-ра и ра-до-ва-ния о Гос-по-де Иису-се усерд-но те-бе же-лаю и про-шу тво-их свя-тых мо-литв и ро-ди-тель-ско-го бла-го-сло-ве-ния.
О се-бе что пи-сать мне? Я жив и здо-ров, нужд ни-ка-ких осо-бых не имею, необ-хо-ди-мое все по-лу-чаю, тру-жусь несколь-ко в пись-мо-вод-стве, мно-го за-нят бы-ваю раз-лич-ны-ми де-ла-ми по оби-те-ли или, вер-нее, де-ла-ми, ка-са-ю-щи-ми-ся во-об-ще на-ше-го об-ще-го жи-тия, пою на кли-ро-се и, на-ко-нец, слу-жу, пред-стоя пре-сто-лу Бо-жию во свя-том ал-та-ре.
Что ка-са-ет-ся мо-ей внут-рен-ней жиз-ни и по ке-ллие, и по ду-ше, то это да-ле-ко не всем мож-но знать. Ке-ллия моя в дли-ну име-ет пять ар-шин, в ши-ри-ну три ар-ши-на шесть верш-ков, в од-но ок-но. Ке-ллия для ме-ня до-ро-же вся-ких пыш-ных до-мов и чер-то-гов.
Что ка-са-ет-ся усло-вий на-ше-го об-ще-го жи-тия, то это де-ло слож-ное и вме-сте очень про-стое: слож-ное, ибо труд-но из-ло-жить на бу-ма-ге все, что сей-час пред-став-ля-ет быв-ший мо-на-стырь, и все, что мы пе-ре-жи-ва-ем и пред-при-ни-ма-ем, - про-стое, ибо “аще не Гос-подь со-зи-ждет дом, всуе тру-ди-ша-ся зи-жду-щие”, по пса-лом-ско-му сло-ву (). Да, нуж-но при-ни-мать ме-ры воз-мож-ные, под-ска-зы-ва-е-мые здра-вым ра-зу-мом и не про-тив-ные ду-ху хри-сти-ан-ско-го и ино-че-ско-го жи-тия, но, при-ни-мая их, успе-ха ожи-дать долж-но все-це-ло от ру-ки Гос-под-ней.
Гор-дость че-ло-ве-че-ская го-во-рит: мы сде-ла-ем, мы до-стиг-нем, - и на-чи-на-ем стро-ить баш-ню Ва-ви-лон-скую, тре-бу-ем от Бо-га от-че-та в Его дей-стви-ях, же-ла-ем быть рас-по-ря-ди-те-ля-ми все-лен-ной, меч-та-ем о за-об-лач-ных пре-сто-лах, - но ни-кто и ни-что не по-ви-ну-ет-ся ей, и бес-си-лие че-ло-ве-ка до-ка-зы-ва-ет-ся со всею оче-вид-но-стью горь-ким опы-том. На-блю-дая опыт сей из ис-то-рии и древ-них, дав-но ми-нув-ших дней, и совре-мен-ных, при-хо-жу к за-клю-че-нию, что непо-сти-жи-мы для нас пу-ти Про-мыс-ла Бо-жия, не мо-жем мы их по-нять, а по-то-му необ-хо-ди-мо со всем сми-ре-ни-ем пре-да-вать-ся во-ле Бо-жи-ей.
За-тем вто-рое: ни-кто и ни-что не мо-жет по-вре-дить че-ло-ве-ку, ес-ли сам се-бе он не по-вре-дит; на-про-тив, кто не укло-ня-ет-ся от гре-ха, то-му и ты-ся-ча спа-си-тель-ных средств не по-мо-гут. Сле-до-ва-тель-но, един-ствен-ное зло есть грех: Иуда пал, на-хо-дясь со Спа-си-те-лем, а пра-вед-ный Лот спас-ся, жи-вя в Со-до-ме. Эти и по-доб-ные этим мыс-ли при-хо-дят мне, ко-гда по-уча-юсь я в чте-нии свя-тых от-цов и ко-гда гля-жу ум-ствен-но на окру-жа-ю-щее.
Что бу-дет? Как бу-дет? Ко-гда бу-дет? Ес-ли слу-чит-ся то и то, ку-да при-к-ло-нить-ся? Ес-ли со-вер-шит-ся то и то, где най-ти под-креп-ле-ние и уте-ше-ние ду-хов-ное? О, Гос-по-ди, Гос-по-ди! И недо-уме-ние лю-тое объ-ем-лет ду-шу, ко-гда хо-чешь сво-им умом все преду-смот-реть, про-ник-нуть в тай-ну гря-ду-ще-го, не из-вест-но-го нам, но по-че-му-то страш-но-го. Из-не-мо-га-ет ум: пла-ны его, сред-ства, изоб-ре-та-е-мые им, - дет-ская меч-та, при-ят-ный сон. Проснул-ся че-ло-век - и все ис-чез-ло, стал-ки-ва-е-мое су-ро-вой дей-стви-тель-но-стью, и все пла-ны ру-шат-ся. Где же на-деж-да? На-деж-да в Бо-ге.
Гос-подь - упо-ва-ние мое и при-бе-жи-ще мое. В пре-да-нии и се-бя и все-го во-ле Бо-жи-ей об-ре-таю мир ду-ше мо-ей. Ес-ли я пре-даю се-бя во-ле Бо-жи-ей, то во-ля Бо-жия и бу-дет со мной со-вер-шать-ся, а она все-гда бла-гая и со-вер-шен-ная. Ес-ли я Бо-жий, то Гос-подь ме-ня и за-щи-тит, и уте-шит. Ес-ли для поль-зы мо-ей по-шлет-ся мне ка-кое ис-ку-ше-ние - бла-го-сло-вен Гос-подь, стро-я-щий мое спа-се-ние. Да-же при на-плы-ве скор-бей си-лен Гос-подь по-дать уте-ше-ние ве-ли-кое и пре-слав-ное... Так я мыс-лю, так я чув-ствую, так на-блю-даю и так ве-рую.
Из это-го не по-ду-май, что я мно-го пе-ре-жил скор-бей и ис-пы-та-ний. Нет, мне ка-жет-ся, что я еще не ви-дал скор-бей. Ес-ли и бы-ва-ли со мной пе-ре-жи-ва-ния, ко-то-рые по по-верх-ност-но-му взгля-ду на них по всей ви-ди-мо-сти ка-за-лись чем-то при-скорб-ным, то они не при-чи-ня-ли мне силь-ной сер-деч-ной бо-ли, не при-чи-ня-ли скор-би, а по-то-му я не ре-ша-юсь на-звать их скор-бя-ми. Но я не за-кры-ваю гла-за на со-вер-ша-ю-ще-е-ся и на гря-ду-щее, дабы уго-то-вить ду-шу свою во ис-ку-ше-ние, дабы мож-но бы-ло мне ска-зать пса-лом-ски-ми сло-ва-ми: “Уго-то-вих-ся и не сму-тих-ся”.
Я со-об-щал те-бе, что у нас бы-ло след-ствие, ре-ви-зо-ва-ли де-ла на-ше-го То-ва-ри-ще-ства. Это след-ствие не кон-че-но еще, су-да еще не бы-ло. Ко-гда бу-дет суд и чем он кон-чит-ся - Бог весть. Но, несо-мнен-но, без во-ли Бо-жи-ей ни со мной в част-но-сти, ни во-об-ще с на-ми ни-че-го со-вер-шить-ся не мо-жет, и по-то-му я спо-ко-ен. А ко-гда на ду-ше спо-кой-но, то-гда че-го же еще ис-кать?
Сей-час я при-шел от все-нощ-ной и за-кан-чи-ваю пись-мо, ко-то-рое на-чал еще пе-ред все-нощ-ной. Гос-по-ди, ка-кое сча-стье. Ка-кие чуд-ные гла-го-лы ве-ща-ют-ся нам в хра-ме. Мир и ти-ши-на. Дух свя-ты-ни ощу-ти-тель-но чув-ству-ет-ся в хра-ме. Кон-ча-ет-ся служ-ба Бо-жия, все идут в до-ма свои. Вы-хо-жу из хра-ма и я.
Чуд-ная ночь, лег-кий мо-ро-зец. Лу-на се-реб-ря-ным све-том об-ли-ва-ет наш ти-хий уго-лок. Иду на мо-гил-ки по-чив-ших стар-цев, по-кло-ня-юсь им, про-шу их мо-лит-вен-ной по-мо-щи, а им про-шу у Гос-по-да веч-но-го бла-жен-ства на небе. Мо-гил-ки эти мно-го ве-ща-ют на-ше-му уму и серд-цу, от этих хо-лод-ных над-гро-бий ве-ет теп-лом. Пред мыс-лен-ны-ми взо-ра-ми ума вста-ют див-ные об-ра-зы по-чив-ших ис-по-ли-нов ду-ха.
Эти дни я неод-но-крат-но вспо-ми-нал ба-тюш-ку Вар-со-но-фия. Мне вспо-ми-на-лись его сло-ва, его на-став-ле-ние, дан-ное мне од-на-жды, а мо-жет быть, и не од-на-жды. Он го-во-рил мне: “Апо-стол за-ве-ща-ет: “Ис-пы-ты-вай-те се-бя, в ве-ре ли вы” , - и про-дол-жал: - смот-ри-те, что го-во-рит тот же апо-стол: “Те-че-ние скон-чах, ве-ру со-блю-дох, а те-перь мне го-то-вит-ся уже ве-нец” . Да, ве-ли-кое де-ло - со-хра-нить, со-блю-сти ве-ру. По-это-му и я вам го-во-рю: ис-пы-ты-вай-те се-бя, в ве-ре ли вы. Ес-ли со-хра-ни-те ве-ру, мож-но иметь бла-го-на-де-жие о сво-ей уча-сти”. - Ко-гда все это го-во-рил мне по-чив-ший ста-рец... я чув-ство-вал, что он го-во-рит что-то див-ное, вы-со-кое, ду-хов-ное. Ум и серд-це с жад-но-стью схва-ты-ва-ли его сло-ва. Я и преж-де слы-шал это апо-столь-ское из-ре-че-ние, но не про-из-во-ди-ло оно на ме-ня та-ко-го дей-ствия, та-ко-го впе-чат-ле-ния.
Мне ка-за-лось: что осо-бен-но-го - со-хра-нить ве-ру? Я ве-рую, и ве-рую по‑пра-во-слав-но-му, ни-ка-ких со-мне-ний в ве-ре у ме-ня нет. Но тут я по-чув-ство-вал, что в из-ре-че-нии этом за-клю-ча-ет-ся что-то ве-ли-кое, что дей-стви-тель-но ве-ли-ко - несмот-ря на все ис-ку-ше-ния, на все пе-ре-жи-ва-ния жи-тей-ские, на все со-блаз-ны - со-хра-нить в серд-це сво-ем огонь свя-той ве-ры неуга-си-мым, и неуга-си-мым да-же до смер-ти, ибо ска-за-но: “Те-че-ние скон-чах”, т.е. вся зем-ная жизнь уже про-жи-та, окон-че-на, уже прой-ден путь, ко-то-рый над-ле-жа-ло прой-ти, я уже на-хо-жусь на гра-ни зем-ной жиз-ни, за гро-бом уже на-чи-на-ет-ся иная жизнь, ко-то-рую уго-то-ва-ла мне моя ве-ра, ко-то-рую я со-блюл. “Те-че-ние скон-чах, ве-ру со-блю-дох”. И за-по-ве-дал мне див-ный ста-рец про-ве-рять се-бя вре-мя от вре-ме-ни в ис-ти-нах ве-ры пра-во-слав-ной, чтобы не укло-нить-ся от них неза-мет-но для се-бя. Со-ве-то-вал, меж-ду про-чим, про-чи-ты-вать “Пра-во-слав-ный Ка-те-хи-зис” мит-ро-по-ли-та и по-зна-ко-мить-ся с “Ис-по-ве-да-ни-ем ве-ры во-сточ-ных пат-ри-ар-хов”.
Ныне, ко-гда по-ко-ле-ба-лись устои Пра-во-слав-ной Рос-сий-ской Церк-ви, я ви-жу, как дра-го-цен-но на-став-ле-ние стар-ца. Те-перь как буд-то при-шло вре-мя ис-пы-та-ния: в ве-ре ли мы. Ведь на-до знать и то, что ве-ру со-блю-сти мо-жет тот, кто го-ря-чо и ис-крен-но ве-рит, ко-му Бог до-ро-же все-го, а это по-след-нее мо-жет быть толь-ко у то-го, кто хра-нит се-бя от вся-ко-го гре-ха, кто хра-нит свою нрав-ствен-ность. О, Гос-по-ди, со-хра-ни ме-ня в ве-ре бла-го-да-тию Тво-ею.
Мысль о воз-мож-но-сти со-хра-не-ния ве-ры лишь при доб-рой нрав-ствен-но-сти не моя, это уче-ние и Еван-гель-ское, и свя-то-оте-че-ское» .
Все-це-ло обя-зан-ный стар-цу Вар-со-но-фию, отец Ни-кон уже по-сле смер-ти стар-ца стал го-во-рить и про-по-ве-ди бла-го-да-ря ему. Он вспо-ми-нал: «...По-кой-ный ныне отец про-то-и-е-рей про-сил ме-ня од-на-жды Ве-ли-ким по-стом от-слу-жить за него позд-нюю ли-тур-гию в со-бо-ре. Я с ра-до-стью со-гла-сил-ся. Бы-ла пя-тая неде-ля свя-то-го по-ста.
В свое вре-мя я на-чал слу-же-ние ли-тур-гии и спо-кой-но слу-жил. На-ста-ло вре-мя чте-ния свя-то-го Еван-ге-лия. Вру-чив свя-тое Еван-ге-лие для чте-ния иеро-ди-а-ко-ну, я, по обык-но-ве-нию стоя у гор-не-го ме-ста за пре-сто-лом, при-го-то-вил-ся вни-мать Бо-же-ствен-ным гла-го-лам жи-во-та веч-но-го. И вот диа-кон за-чи-тал: “Се вос-хо-дим во Иеру-са-лим, и Сын Че-ло-ве-че-ский пре-дан бу-дет ар-хи-ереом и книж-ни-кам, и осу-дят Его на смерть, и пре-да-дут Его языч-ни-кам: и по-ру-га-ют-ся Ему, и уяз-вят Его, и оплю-ют Его, и уби-ют Его: и в тре-тий день вос-креснет” .
Греш-ное мое серд-це за-тре-пе-та-ло во мне. Мне жи-во вспом-ни-лось то, что бы-ло уже мно-го лет на-зад. Мне вспом-нил-ся скит, наш ти-хий скит, ду-хов-но вос-пи-тав-ший нас. Мне вспом-нил-ся по-чив-ший наш ста-рец, до-ро-гой ста-рец, отец и на-став-ник, окры-ляв-ший нас, ста-рав-ший-ся по-се-ять в серд-ца на-ши бла-гие се-ме-на ду-хов-ной жиз-ни и мо-на-ше-ства, вни-кав-ший в смысл Свя-щен-но-го Пи-са-ния и по-ни-мав-ший его ду-хов-ное, та-ин-ствен-ное зна-че-ние. Мне вспом-ни-лось, как од-на-жды в пя-тое вос-кре-се-нье Ве-ли-ко-го по-ста по-сле ли-тур-гии, при-дя в свою келлию, он во-про-сил ме-ня, об-ра-тил ли я вни-ма-ние на то, ка-кое чи-та-лось за ли-тур-ги-ей Еван-ге-лие, и, ука-зы-вая на сло-ва: “Се вос-хо-дим во Иеру-са-лим и пре-дан бу-дет Сын Че-ло-ве-че-ский... и по-ру-га-ют-ся Ему, и уяз-вят Его, и оплю-ют Его...”, - ска-зал: “Вот сте-пе-ни вос-хож-де-ния в Гор-ний Иеру-са-лим, их на-до прой-ти. На ка-кой сте-пе-ни на-хо-дим-ся мы?..”. Вни-мая сло-вам стар-ца, сла-гая их в серд-це сво-ем, я мол-чал. И вот, не пом-ню те-перь через сколь-ко дней, а мо-жет быть, и ча-сов, на-сто-я-тель объ-явил стар-цу о пе-ре-во-де его из ски-та в Мос-ков-скую епар-хию. Ве-ли-кую скорбь при-чи-ни-ло это стар-цу. Ведь скор-бью на-до счи-тать не то, что по внеш-но-сти пе-ре-жи-ва-ет че-ло-век, а то, на-сколь-ко по-пус-ка-ет-ся ему Бо-гом быть удру-чен-ным от это-го пе-ре-жи-ва-ния, при-чи-ня-ю-ще-го ему и серд-цу его скорбь и стра-да-ние.
Ста-рец во-ис-ти-ну то-гда стра-дал. Де-лясь со мною скор-бию сво-ею, од-на-жды он ска-зал мне, что от ве-ли-кой внут-рен-ней борь-бы и скор-би он бо-ит-ся сой-ти с ума. И ему, и нам бы-ло вполне по-нят-но, что та-кое рас-по-ря-же-ние выс-ше-го на-чаль-ства бы-ло для стар-ца на-ка-за-ни-ем, что оно устро-е-но его недоб-ро-же-ла-те-ля-ми, что име-ли тут ме-сто и кле-ве-та, и че-ло-ве-ко-уго-дие, и ложь, и мно-гое дру-гое, о чем крат-ко невоз-мож-но на-пи-сать. Дей-стви-тель-но - и по-ру-га-лись над стар-цем, и уяз-ви-ли его, и опле-ва-ли его (неле-пые кле-ве-ты и сплет-ни око-ло его име-ни, об-ви-ня-ли его да-же в ере-си и хлы-стов-стве), и уби-ли его, ибо от всех скор-бей и пе-ре-жи-ва-ний и в по-след-ние дни пре-бы-ва-ния в ски-ту, и на ме-сте но-во-го слу-же-ния по-до-рва-лось его здо-ро-вье стар-че-ское, и без то-го уже сла-бое, и он ров-но через год скон-чал-ся.
На-зна-чен-ное ему слу-же-ние при вы-пол-не-нии всех свя-зан-ных с ним обя-зан-но-стей и при пе-ре-жи-ва-нии все-го, что при-чи-ня-ли ему усло-вия и об-сто-я-тель-ства жиз-ни на но-вом ме-сте, бы-ло для него кре-стом, и кре-стом тя-же-лым. Ве-ря, что крест по-сы-ла-ет-ся лишь Бо-гом, ста-рец все тер-пел, пре-бы-вая на кре-сте, пре-дав-шись во-ле Бо-жи-ей и не при-бе-гая к че-ло-ве-че-ским сред-ствам. Прой-де-ны им бы-ли сте-пе-ни вос-хож-де-ния во Иеру-са-лим...
Все это мгно-вен-но вспом-ни-лось мне, на-пол-ни-ло мой ум и серд-це чув-ства-ми и мыс-ля-ми. До то-го вре-ме-ни я ни-ко-гда не го-во-рил слов и по-уче-ний в церк-ви (при-хо-ди-лось лишь чи-тать по кни-ге), но тут по-яви-лось же-ла-ние по-де-лить-ся с дру-ги-ми, ска-зав на-ро-ду сло-во. Во-ис-ти-ну: от из-быт-ка серд-ца гла-го-лют уста . Од-на мысль на-стой-чи-во тре-бо-ва-ла про-из-не-сти сло-во, дру-гая вну-ша-ла, что ес-ли ска-жу, то по-терп-лю за это. Вто-рая мысль вну-ша-ла опа-се-ние за мое внеш-нее бла-го-по-лу-чие - и пер-вая мысль пре-воз-мог-ла. Но, не же-лая пер-во-го мо-е-го сло-ва в хра-ме ска-зать без бла-го-сло-ве-ния, я ре-шил, за неиме-ни-ем на-ли-цо ни-ко-го ино-го в ал-та-ре, пред-ло-жить это слу-жив-ше-му со мною иеро-ди-а-ко-ну на рас-суж-де-ние и бла-го-сло-ве-ние.
От-вет был утвер-ди-тель-ный, и я по окон-ча-нии ли-тур-гии вы-шел и ска-зал мое пер-вое сло-во. Я умол-чал о стар-це и всех вос-по-ми-на-ни-ях мо-их, я стал изъ-яс-нять смысл про-чтен-но-го Еван-ге-лия, свя-тые сло-ва ко-то-ро-го на-пол-ня-ли мою ду-шу» .
В 1923 го-ду из мо-на-хов и по-слуш-ни-ков мо-на-сты-ря бы-ла ор-га-ни-зо-ва-на сель-ско-хо-зяй-ствен-ная ар-тель. В том же го-ду ин-спек-тор тру-да по по-ру-че-нию Ко-зель-ско-го уезд-но-го ис-пол-ни-тель-но-го ко-ми-те-та пы-тал-ся в су-деб-ном по-ряд-ке оспо-рить за-кон-ность сель-ско-хо-зяй-ствен-ной ар-те-ли, со-сто-я-щей из мо-на-ше-ству-ю-щих, но ему это не уда-лось - суд по-ста-но-вил пре-кра-тить де-ло. И уже без су-да, в том же 1923 го-ду сель-ско-хо-зяй-ствен-ная ар-тель вла-стя-ми бы-ла за-кры-та и все иму-ще-ство пе-ре-да-но му-зею, при ко-то-ром оста-лась лишь неболь-шая часть мо-на-хов, осталь-ным бы-ло ве-ле-но ухо-дить. Для бо-го-слу-же-ний был остав-лен Ка-зан-ский храм. На празд-ник Пре-об-ра-же-ния Гос-под-ня в 1923 го-ду и этот храм был за-крыт. «Бра-тия в Оп-ти-ной бы-ла пре-ду-пре-жде-на об этом за-ра-нее, и сра-зу по-сле по-лу-но-чи 6 (19) ав-гу-ста бы-ла от-слу-же-на по-след-няя Бо-же-ствен-ная ли-тур-гия» . От-слу-жив ли-тур-гию, ар-хи-манд-рит Иса-а-кий ска-зал иеро-мо-на-ху Ни-ко-ну: «Отец Ни-кон, мы ухо-дим, а ты остань-ся, ведь сю-да бу-дут при-хо-дить бо-го-моль-цы, на-до, чтобы бы-ла служ-ба, и на-до их при-нять, а иеро-ди-а-ко-ном оста-нет-ся отец Се-ра-фим » .
По-сле это-го бо-го-слу-же-ния про-во-ди-лись еще «в те-че-ние го-да в ке-лли-ях боль-ни-цы и церк-ви пре-по-доб-но-го Ила-ри-о-на Ве-ли-ко-го» . Од-на-ко все чув-ство-ва-ли, что бли-зок час пол-но-го из-гна-ния служ-бы Бо-жи-ей из Оп-ти-ной пу-сты-ни.
В это вре-мя на от-ца Ни-ко-на лег-ли все за-бо-ты о при-хо-дя-щих в оби-тель: на-род не ве-рил, что в од-но-ча-сье мог ис-чез-нуть столь слав-ный ис-точ-ник ду-хов-но-го уте-ше-ния и про-све-ще-ния - и по-преж-не-му шел в Оп-ти-ну за со-ве-том. И отец Ни-кон от пе-ре-утом-ле-ния тя-же-ло за-бо-лел. А лю-ди шли к нему, как рань-ше к оп-тин-ским стар-цам. Ко-гда он был в си-ле, то при-ни-мал их в по-сте-ли, при-чем лю-ди на-чи-на-ли при-хо-дить с ран-не-го утра.
Ко-гда здо-ро-вье его по-пра-ви-лось, он да-же стал по-се-щать хри-сти-ан-ские об-щи-ны, ко-то-рых то-гда мно-го об-ра-зо-ва-лось в Ко-зель-ске - из ша-мор-дин-ских мо-на-хинь и во-об-ще из ис-кав-ших спа-си-тель-но-го мо-на-ше-ско-го пу-ти.
«При-дя к нам, - вспо-ми-на-ла мо-на-хи-ня Ам-вро-сия (Обе-ру-че-ва), - он обык-но-вен-но мо-лил-ся вме-сте с на-ми пе-ред об-ра-зом и, пре-по-дав нам мир и бла-го-сло-ве-ние, са-дил-ся, а мы во-круг него, и на-чи-на-лась ду-хов-ная бе-се-да... К это-му вре-ме-ни при-хо-ди-ли еще дру-гие сест-ры... всем... хо-те-лось ду-хов-ной бе-се-ды, у мно-гих бы-ли раз-лич-ные недо-уме-ния по по-во-ду то-го, как устро-ить свою жизнь, где жить. И ду-хов-ные во-про-сы: как быть с мыс-ля-ми, ко-то-рые де-ла-ют мо-лит-ву рас-се-ян-ной?
На это ба-тюш-ка от-ве-чал: “Ми-мо-лет-ные мыс-ли, к ко-то-рым серд-це не при-леп-ля-ет-ся, быст-ро про-хо-дят, как ка-лей-до-скоп. Ум наш, как жер-нов, ни-ко-гда не оста-нав-ли-ва-ет-ся, все вре-мя за-нят. Это не на-ша ви-на, но от на-ше-го есте-ства, и эти мыс-ли не на-до счи-тать сво-ей неотъ-ем-ле-мой соб-ствен-но-стью: не мо-жет один и тот же ум и сла-во-сло-вить Бо-га, и ху-лить. По-это-му не об-ра-щай вни-ма-ния на них, вы-бра-сы-вай их как сор, как нечто по-сто-рон-нее. Но вот ко-гда за-ме-тишь, что ка-кая-ни-будь од-на мысль дол-бит по-сто-ян-но и серд-це к ней при-леп-ля-ет-ся, вот то-гда это ужас-ная опас-ность. Ско-рее на-до бо-роть-ся, чтобы вы-бро-сить ее, - мо-лит-вой Иису-со-вой про-го-няй, а ес-ли все же не в си-лах, ис-по-ве-дуй стар-цу. На-до знать, чтó те-бя бо-рет бо-лее все-го, - с тою стра-стью и бо-роть-ся на-до осо-бен-но. На-до еже-днев-но про-ве-рять свою со-весть. Ес-ли ста-ра-ешь-ся да-же не оста-нав-ли-вать-ся на мыс-лях, но они ме-ня-ют на-стро-е-ние, зна-чит, до-хо-дят до серд-ца: “От серд-ца по-мыш-ле-ния злая” [ ; ]…”
Од-на мо-на-хи-ня очень бо-я-лась, чтобы я ... ска-за-ла ей о смер-ти, ес-ли она бу-дет пло-ха. На это ба-тюш-ка ска-зал: “Бо-язнь смер-ти - от бе-сов, это они все-ля-ют в ду-шу та-кой страх, чтобы не на-де-ять-ся на ми-ло-сер-дие Бо-жие... Врач дол-жен пре-ду-пре-дить боль-но-го о при-бли-жа-ю-щей-ся смер-ти. Ес-ли да-же не же-ла-ет боль-ной и вы-ска-зы-ва-ет свой страх, не хо-чет, чтобы с ним го-во-ри-ли о смер-ти, - долж-но пре-ду-пре-дить”.
Од-на сест-ра... го-во-ри-ла: “Мне хо-чет-ся до-жить до то-го вре-ме-ни, чтобы встре-тить Гос-по-да”. - “Не на-до, - го-во-рил ба-тюш-ка, - гре-хов-но же-лать до при-ше-ствия ан-ти-хри-ста до-жить. Та-кая скорбь бу-дет то-гда - как ска-за-но, пра-вед-ник ед-ва спа-сет-ся [ ; ]. А же-лать и ис-кать стра-да-ний опас-но и гре-хов-но: это бы-ва-ет от гор-до-сти и нера-зу-мия, а ко-гда по-стигнет ис-ку-ше-ние, че-ло-век мо-жет и не вы-дер-жать”» .
15 июня 1924 го-да по-сле все-нощ-ной отец Ни-кон ска-зал: «По-здрав-ляю вас с празд-ни-ком. Бог дал, от-слу-жи-ли мы с ва-ми еще раз все-нощ-ную; быть мо-жет, в по-след-ний раз, а мо-жет быть, и не в по-след-ний... Мо-жет, Гос-подь при-ве-дет нас еще ко-гда-ни-будь со-брать-ся вме-сте и по-мо-лить-ся...
Но так или ина-че, а воз-мож-но, что нам при-дет-ся раз-лу-чить-ся и разой-тись в раз-ные сто-ро-ны... Мо-жет быть, вы и бу-де-те иметь воз-мож-ность ви-деть ме-ня и бы-вать у ме-ня в Ко-зель-ске, хо-тя, ве-ро-ят-но, и не так удоб-но и не так ча-сто.
Но это не так важ-но. Ведь ду-хов-ный отец ну-жен для че-го? Чтобы при по-мо-щи его неза-блуд-но ше-ство-вать и до-сти-гать Цар-ства Небес-но-го, а для это-го необ-хо-ди-мо глав-ным об-ра-зом ис-пол-нять на де-ле на-став-ле-ния, со-ве-ты и ука-за-ния ду-хов-ни-ка, жи-тель-ство свое про-во-дить бла-го-че-сти-во...
В церк-ви ча-сто по-ют, вы, ве-ро-ят-но, не раз слы-ша-ли: “Пра-вед-ник от слу-ха зла не убо-ит-ся” , - ес-ли же мы бо-им-ся, бес-по-ко-им-ся и сму-ща-ем-ся, еще толь-ко слы-ша о хо-тя-щих прий-ти на-па-стях, о гря-ду-щих бед-стви-ях и зле, то этот страх наш изоб-ли-ча-ет нас в том, что мы да-ле-ко не пра-вед-ни-ки, а греш-ни-ки, и по-то-му долж-ны сми-рять-ся. Ес-ли же мы при-об-ре-тем кро-тость, бу-дем сми-рен-ны, ес-ли мир бу-дет в серд-цах на-ших, то то-гда ис-пол-нит-ся сле-ду-ю-щее: “По-се-му узна-ют вси, яко уче-ни-цы Мои есте, аще лю-бовь има-те меж-ду со-бою” [Ср. ]. Имей-те лю-бовь, усту-пай-те друг дру-гу, воз-да-вай-те од-на дру-гой честь, не се-бе уго-ждай-те, будь-те в люб-ви, де-точ-ки мои воз-люб-лен-ные...»
Отец Ни-кон стал всех бла-го-слов-лять, неко-то-рые пла-ка-ли, и он то-гда лас-ко-во ска-зал: «Вот, чу-дес-нень-кие, ведь я - мо-нах, я да-вал обет тер-петь вся-кое озлоб-ле-ние и уко-риз-ну, по-но-ше-ние и из-гна-ние, и ес-ли сие сбы-ва-ет-ся, ес-ли сие терп-лю, то ра-до-вать-ся по-до-ба-ет - так со-вер-ша-ет-ся чин по-стри-же-ния на де-ле, и не уны-вать на-до, а вы слю-ни рас-пус-ка-е-те... Ска-за-но: “Ра-до-ва-ти-ся по-до-ба-ет, егда во ис-ку-ше-ния впа-да-е-те раз-лич-ные” [Ср. ]... Пом-ню, ко-гда я был еще Ни-ко-ла-ем, ба-тюш-ка отец Вар-со-но-фий ска-зал на-до мною мо-лит-вен-но та-кие сло-ва: “Гос-по-ди, спа-си се-го ра-ба Тво-е-го. Бу-ди ему По-мощ-ник. За-щи-ти его, ко-гда он не бу-дет иметь ни кро-ва, ни при-ю-та...”» .
«Мест-ная власть вы-пу-сти-ла пред-пи-са-ние с тре-бо-ва-ни-ем уда-лить-ся всем мо-на-ше-ству-ю-щим из Ко-зель-ска. Мно-гие под-чи-ни-лись это-му при-ка-зу, но все-та-ки неко-то-рая часть мо-на-хов и по-слуш-ни-ков, око-ло пя-ти-де-ся-ти че-ло-век, оста-лась в го-ро-де. Бра-тия в свя-щен-ном сане слу-жи-ли в хра-мах го-ро-да и бли-жай-ших окрест-но-стях. Здесь же, в Ко-зель-ске, то-гда по-се-ли-лось око-ло двух-сот мо-на-хинь из ра-зо-рен-ной Ша-мор-дин-ской пу-сты-ни и дру-гих оби-те-лей. Мо-на-хи и мо-на-хи-ни про-дол-жа-ли нести свое по-слу-ша-ние: пе-ли на кли-ро-сах, при-слу-жи-ва-ли в церк-вях. Мно-гие, чтобы как-то су-ще-ство-вать, под-ра-ба-ты-ва-ли раз-лич-ны-ми ре-мес-ла-ми. Мо-на-хи-ни про-да-ва-ли свое ру-ко-де-лие» .
Мо-на-стырь был окон-ча-тель-но за-крыт. Отец Ни-кон пе-ре-брал-ся в Ко-зельск и по-се-лил-ся на квар-ти-ре, где уже жил оп-тин-ский мо-нах Ки-рилл (Злен-ко). Здесь отец Ни-кон стал при-ни-мать ду-хов-ных де-тей, на-ве-щал мо-на-хинь Ша-мор-дин-ско-го мо-на-сты-ря, ко-то-рые рас-се-ли-лись неболь-ши-ми об-щи-на-ми по квар-ти-рам, вел с ни-ми ду-хов-ные бе-се-ды, от-ве-чал на их во-про-сы и как-то во вре-мя бе-се-ды ска-зал: «Ду-хов-ный отец толь-ко, как столп, ука-зы-ва-ет путь, а ид-ти на-до са-мо-му. Ес-ли отец ду-хов-ный бу-дет ука-зы-вать, а уче-ник сам не бу-дет дви-гать-ся, то он ни-ку-да не уй-дет, а так и сгни-ет у это-го стол-па» .
Слу-жил отец Ни-кон в Ко-зель-ске в со-бо-ре. В его обя-зан-ность вхо-ди-ло ве-сти от-но-ше-ния с адми-ни-стра-ци-ей му-зея, об-ра-зо-вав-ше-го-ся на тер-ри-то-рии Оп-ти-ной пу-сты-ни, и он ста-рал-ся со-хра-нить все, что воз-мож-но, из книг и цер-ков-но-го иму-ще-ства. Мно-гое му-зей из мо-на-стыр-ско-го иму-ще-ства по рас-по-ря-же-нию вла-стей рас-про-да-вал с тор-гов, в част-но-сти свя-щен-ни-че-ские об-ла-че-ния, и отец Ни-кон вы-ку-пал их для ду-хо-вен-ства, при-ез-жав-ше-го из са-мых раз-ных кон-цов стра-ны; он ку-пил об-ла-че-ния для про-то-и-е-ре-ев Пет-ра Пав-луш-ко-ва , Пет-ра Чель-цо-ва и Иоан-на Реч-ки-на .
В день па-мя-ти сво-е-го свя-то-го по-кро-ви-те-ля му-че-ни-ка Ни-ко-на, 28 сен-тяб-ря 1925 го-да, отец Ни-кон ска-зал сво-им ду-хов-ным де-тям: «Ска-за-но в Еван-ге-лии: “И вы же сви-де-тель-ству-е-те, яко ис-ко-ни со Мною есте” . Об-ра-ти-те вни-ма-ние на эти сло-ва и вник-ни-те в их смысл. По-то-му и сви-де-тель-ство-ва-ли о Гос-по-де Иису-се свя-тые апо-сто-лы, а за ни-ми свя-тые му-че-ни-ки и во-об-ще свя-тые угод-ни-ки Бо-жии, что они, как го-во-рит Сам Хри-стос, ис-ко-ни, то есть все-гда, бы-ли с Гос-по-дом. Они все-гда нераз-луч-но пре-бы-ва-ли с Гос-по-дом, все-гда они хра-ни-ли усерд-но Его свя-тые за-по-ве-ди, все-гда па-мя-то-ва-ли о Нем, во всем все-гда тво-ри-ли Его свя-тую во-лю. И ес-ли мы все-гда бу-дем с Гос-по-дом, то и мы бу-дем иметь си-лу и мощь сви-де-тель-ство-вать о Нем, и мы бу-дем иметь му-же-ство, твер-дость и кре-пость ис-по-ве-до-вать Его, и ис-по-ве-до-вать не толь-ко язы-ком, но и са-мою жиз-нью сво-ею. Бу-дет да-на и нам бла-го-дать бла-го-душ-но пе-ре-но-сить вся-кое зло-стра-да-ние, вся-кую тя-го-ту и пре-врат-ность жиз-ни ра-ди Гос-по-да на-ше-го Иису-са Хри-ста...
Так вот, ста-рай-тесь все-гда быть с Гос-по-дом и то-гда смо-же-те быть ис-по-вед-ни-ка-ми Хри-сто-вы-ми, бу-де-те сви-де-тель-ство-вать о Нем так же твер-до, так же без-бо-яз-нен-но, так же чу-дес-но, как сви-де-тель-ство-ва-ли свя-тые апо-сто-лы, свя-тые му-че-ни-ки и все свя-тые. Вот вам на-зи-да-ние. Будь-те все-гда с Гос-по-дом, имей-те па-мять Бо-жию, бой-тесь ото-гнать от се-бя по-мощь Бо-жию ка-ки-ми-ли-бо гре-ха-ми или по-мыс-ла-ми гре-хов-ны-ми. Бой-тесь оста-вать-ся без Гос-по-да» .
Бе-се-дуя с мо-на-хи-ня-ми в день празд-ни-ка Свя-той Тро-и-цы, отец Ни-кон ска-зал: «Скор-би ино-ков по-след-не-го вре-ме-ни утон-чен-ны, то есть при по-верх-ност-ном взгля-де на них нель-зя при-знать их скор-бя-ми. Но это лишь зло-хит-рость вра-га на-ше-го... Ис-ку-ше-ния яв-ные, гру-бые и же-сто-кие воз-буж-да-ют в че-ло-ве-ках пла-мен-ную рев-ность и му-же-ство к пе-ре-не-се-нию их... Враг за-ме-нил гру-бые ис-ку-ше-ния сла-бы-ми, но утон-чен-ны-ми и дей-ству-ю-щи-ми очень силь-но. Они не вы-зы-ва-ют из серд-ца рев-но-сти, не воз-буж-да-ют его на по-двиг, но дер-жат его в ка-ком-то нере-шен-ном по-ло-же-нии, а ум в недо-уме-нии. Они то-мят, по-сте-пен-но ис-то-ща-ют ду-шев-ные си-лы че-ло-ве-ка, ввер-га-ют его в уны-ние, в без-дей-ствие и гу-бят, со-де-лы-вая жи-ли-щем стра-стей по при-чине рас-слаб-ле-ния, без-дей-ствия и уны-ния.
Это вы-ра-жа-ет-ся тем, что ожи-да-ют че-го-то луч-ше-го, го-во-рят: вот то-гда и бу-дем по-стить-ся и мо-лить-ся, ко-гда от-кро-ют мо-на-сты-ри и хра-мы. Но Гос-подь обе-щал, что ес-ли мы по-ка-ем-ся, бу-дут нам про-ще-ны гре-хи, а о том, что мы до-жи-вем до зав-траш-не-го дня, нам не обе-ща-но.
По-это-му мы долж-ны при вся-ких усло-ви-ях, бла-го-при-ят-ных и небла-го-при-ят-ных, ста-рать-ся жить по за-по-ве-дям Бо-жи-им, ис-пол-нять обе-ты мо-на-ше-ские и осо-бен-но пом-нить сло-ва: “Се вре-мя бла-го-при-ят-но, се день спа-се-ния” » .
Отец Ни-кон вел об-шир-ную пе-ре-пис-ку с рас-се-ян-ны-ми по стране оп-тин-ски-ми мо-на-ха-ми. В июне 1927 го-да, от-ве-чая на прось-бу иеро-мо-на-ха Вар-си-са (Ви-но-гра-до-ва) най-ти для при-хо-да иеро-ди-а-ко-на, он на-пи-сал: «Прось-бу о диа-коне я не имею воз-мож-но-сти ис-пол-нить. Преж-де все-го, их нет. Я сам нуж-да-юсь для со-бо-ра на-ше-го в диа-коне... Кро-ме то-го, я про-тив то-го, чтобы по-сы-лать на-ших бра-тий на при-хо-ды: их оста-лось так ма-ло у нас, и мне жал-ко, ко-гда ухо-дят по-след-ние, да и им са-мим не по-лез-на жизнь в со-вер-шен-но мир-ской об-ста-нов-ке, вда-ли от сво-их от-цов ду-хов-ных и бра-тий. По-это-му про-шу про-стить за та-ко-вой мой от-вет.
Все-гда мо-люсь о те-бе и же-лаю те-бе вся-ко-го бла-го-по-лу-чия. О том, что бу-дет и с на-ми и с Цер-ко-вью, пре-да-дим всё во-ле Бо-жи-ей. А га-зет со-ве-тую не при-сы-лать, мо-на-хам чи-тать их по-гре-ши-тель-но, а поль-зы ни-ка-кой нет. Да это-го добра и в Ко-зель-ске мно-го. Сколь-ко я мо-гу усмот-реть, ни-ко-гда не со-вер-ша-ет-ся так, как ду-ма-ют и пред-по-ла-га-ют лю-ди, а де-ла-ет-ся все так, как Бо-гу угод-но по Его непо-сти-жи-мо-му для нас пла-ну» .
Вся-кую зна-чи-тель-ную груп-пу мо-на-хов или ду-хо-вен-ства окру-жа-ли в те вре-ме-на осве-до-ми-те-ли. Од-ни, как спе-ци-аль-ный осве-до-ми-тель по клич-ке Май-ский , ре-гу-ляр-но со-об-ща-ли све-де-ния в ОГПУ, на ос-но-ва-нии ко-то-рых пре-сле-до-ва-лись и аре-сто-вы-ва-лись мо-на-хи, - та-ких ОГПУ все-це-ло под-дер-жи-ва-ло: упол-но-мо-чен-ный ОГПУ по Ко-зель-ско-му уез-ду Бли-нов, хо-да-тай-ствуя о вос-ста-нов-ле-нии осве-до-ми-те-ля Май-ско-го в граж-дан-ских пра-вах, пи-сал: «...из него бу-дет цен-ный ра-бот-ник по на-шей ли-нии... про-шу... для него вы-де-лить 15‑20 руб-лей, так как он в дан-ное вре-мя без-ра-бот-ный и жи-вет впро-го-лодь» .
Дру-гие да-ва-ли под-пис-ку слу-жить осве-до-ми-те-ля-ми, за-хва-чен-ные лож-ны-ми со-об-ра-же-ни-я-ми или в мо-мент ма-ло-ду-шия, тем са-мым про-явив сла-бость ве-ры, как жив-ший вме-сте с от-цом Ни-ко-ном ря-со-фор-ный мо-нах Ки-рилл (Злен-ко), ко-то-рый, од-на-ко, при-дя в се-бя, ка-те-го-ри-че-ски от-ка-зал-ся пре-да-вать и был аре-сто-ван .
Тре-тьи, кто шел в мо-на-стырь не для мо-на-ше-ской жиз-ни и не ра-ди Хри-ста, как иеро-мо-нах Гу-рий (Ежов), столк-нув-шись с ма-те-ри-аль-ны-ми труд-но-стя-ми, са-ми на-чи-на-ли по-сы-лать до-но-сы в ОГПУ.
Иеро-мо-нах Гу-рий в ано-ним-ном до-но-се в Ко-зель-ское ОГПУ пи-сал: «То-ва-рищ Бли-нов, со-ве-тую вам и пре-ду-ис-пол-ко-ма при-об-ре-сти яс-но-зор-кие оч-ки и при-смот-реть-ся по-при-леж-нее... и об-ра-тить осо-бен-ное вни-ма-ние на ли-ца ни-же-ука-зан-ные... На-при-мер, ко-му те-перь стал не из-ве-стен Ни-кон... Бе-ля-ев, квар-ти-ру-ю-щий в Бла-го-ве-щен-ской ка-ра-ул-ке; этот про-ныр-ли-вый пес... до-бил-ся то-го, что взял в свои ру-ки со-бор ко-зель-ский... уда-лил из сто-рож-ки и на-са-дил вме-сто быв-ших сто-ро-жих, пер-лов-ских чер-но-хво-сток ... квар-ти-ра Ни-ко-на яв-ля-ет-ся цен-тром по-ли-ти-че-ской де-я-тель-но-сти...
То-ва-рищ Бли-нов, Бе-ля-ев Ни-кон уже про-ник с нож-ни-ца-ми и ман-ти-я-ми мо-на-ше-ски-ми к школь-ным пре-по-да-ва-те-лям, - об-ра-ти-те вни-ма-ние, чтобы и в ГПУ не по-пал стричь... По-ра бы уже об-ра-тить вни-ма-ние Ва-ше, то-ва-рищ Бли-нов... на Бе-ля-е-ва Ни-ко-на, дать по хо-ро-шим нож-ни-цам и на-пра-вить в Со-лов-ки или еще ку-да, пусть бы там ве-ли бы се-бе про-па-ган-ду и стриг-ли в мо-на-хи бур-жу-а-зию, а то в Ко-зель-ске уже квар-тир для та-ко-вых не хва-та-ет... Нуж-но при-нять еще к све-де-нию то, что вот-вот вспыхнет... ибо все вы-ше-ука-зан-ные под-поль-ные аги-та-то-ры уси-лен-но про-по-ве-ду-ют о ско-рой пе-ре-мене вла-сти. Вы-би-рай-те од-но из двух: или весь Ко-зельск об-ра-зу-ет из се-бя мо-на-стырь и вла-сти во-лей-нево-лей долж-ны усту-пить и пе-ре-ехать в Су-хи-ни-чи, или остать-ся на ме-сте и убрать немед-лен-но под-поль-ных... аги-та-то-ров. Я, как усерд-ный граж-да-нин, сде-лал то, что за-ви-се-ло от ме-ня, то есть по-ста-вил зер-ка-ло пе-ред ва-ми, - те-перь смот-ри-те в него са-ми... Вам ука-за-ны та-кие эле-мен-ты, через ко-то-рых мо-же-те ожи-дать уда-ры во вся-кое вре-мя... Ду-ма-ет-ся, что то-ва-рищ Бли-нов, как энер-гич-ный ра-бот-ник, по-двинет это де-ло и при-ло-жит ста-ра-ние сбыть ненуж-ный то-вар в дру-гое ме-сто» .
ОГПУ быст-ро вы-яс-ни-ло, что ав-тор ано-ним-но-го до-но-са - быв-ший ун-тер-офи-цер бал-тий-ско-го фло-та, про-хо-див-ший в мо-на-сты-ре по-слу-ша-ние в пе-ре-плет-ной, иеро-мо-нах Гу-рий (Ежов) ; упол-но-мо-чен-ный ОГПУ по Ко-зель-ско-му уез-ду Бли-нов встре-тил-ся с ним. Тот за-ве-рил, что го-тов под-твер-дить на-пи-сан-ное в до-но-се офи-ци-аль-ны-ми сви-де-тель-ски-ми по-ка-за-ни-я-ми. Од-на-ко ОГПУ со-чло луч-шим при-бе-речь его для иных по-ру-че-ний.
В 1927 го-ду вла-сти в пред-две-рии за-кры-тия всех мо-на-сты-рей в Рос-сии, еще со-хра-нив-ших-ся под ви-дом сель-ско-хо-зяй-ствен-ных об-щин, при-ня-ли ре-ше-ние об аре-сте оп-тин-ских мо-на-хов, жив-ших в Ко-зель-ске, и адми-ни-стра-ции му-зея, с точ-ки зре-ния вла-стей не спра-вив-шей-ся с за-да-чей пре-кра-ще-ния вли-я-ния на на-се-ле-ние из-вест-ной в ду-хов-ном от-но-ше-нии оби-те-ли.
Го-то-вя ре-прес-сии, со-труд-ни-ки ОГПУ со-ста-ви-ли до-ку-мент, в ко-то-ром фор-му-ли-ро-ва-лась необ-хо-ди-мость про-ве-де-ния аре-стов: «По-сле Ок-тябрь-ско-го пе-ре-во-ро-та в 1917 го-ду Оп-тин-ский и Ша-мор-дин-ский мо-на-сты-ри со-хра-ни-ли свою са-мо-сто-я-тель-ность до 1923 го-да, - пи-са-ли они. - В Ша-мор-дин-ском мо-на-сты-ре был ор-га-ни-зо-ван сов-хоз, где мо-наш-ки в ко-ли-че-стве трех-сот че-ло-век бы-ли как ра-бо-чие и под фла-гом со-вет-ско-го хо-зяй-ства ве-ли свою мо-на-стыр-скую жизнь по уста-нов-лен-но-му мо-на-стыр-ско-му пра-ви-лу. Ру-ко-во-ди-ли мо-на-ше-ством стар-цы Оп-тин-ско-го мо-на-сты-ря - Нек-та-рий, иеро-мо-нах Ни-кон Бе-ля-ев и дру-гие, ко-то-рые идео-ло-ги-че-ски и прак-ти-че-ски да-ва-ли ука-за-ния в ра-бо-те обо-их мо-на-сты-рей...
Оп-тин-ский мо-на-стырь счи-тал-ся в до-ре-во-лю-ци-он-ное вре-мя тре-тьей свя-ты-ней в Рос-сии. В тот мо-мент, ко-гда со-вер-шал-ся Ок-тябрь-ский пе-ре-во-рот... мо-на-ше-ство... учтя об-ста-нов-ку, пе-ре-ор-га-ни-зо-ва-лось, и об-ра-зо-вал-ся плем-хоз и сов-хоз, ко-то-рые взял под свое по-кро-ви-тель-ство Су-хи-ни-че-ский сель-со-юз... При мо-на-сты-ре об-ра-зо-ва-лась са-до-во-ого-род-ная ар-тель из мо-на-хов, ко-то-рая про-су-ще-ство-ва-ла до 1924 го-да; за ан-ти-со-вет-скую аги-та-цию бы-ла лик-ви-ди-ро-ва-на.
По-сле окон-ча-тель-но-го раз-го-на все гла-ва-ри быв-ше-го мо-на-сты-ря вме-сте с Ни-ко-ном Бе-ля-е-вым пе-ре-се-ли-лись в го-род Ко-зельск и окрест-ные се-ле-ния, где за-ня-лись ак-тив-ной ан-ти-со-вет-ской аги-та-ци-ей. В мест-ные церк-ви на-са-жа-ли сво-их мо-на-хов и мо-на-шек, из по-след-них со-ста-ви-ли хо-ры в церк-вях и ис-поль-зо-ва-ли их для сво-их свя-зей, рас-про-стра-не-ния контр-ре-во-лю-ци-он-ных слу-хов и так да-лее...
Лик-ви-да-ци-он-ная ко-мис-сия... лик-ви-ди-руя окон-ча-тель-но мо-на-стырь Оп-ти-на пу-стынь и пре-сле-дуя за-щи-ту ин-те-ре-сов усадь-бы-му-зея Оп-ти-на пу-стынь, сво-им про-то-ко-лом от 19 июня се-го го-да за № 5, § 3 раз-ре-ши-ла услов-но, впредь до при-гла-ше-ния на служ-бу через бир-жу тру-да ра-бо-чих, оста-вить на служ-бе для ве-де-ния хо-зяй-ства му-зея и охра-ны иму-ще-ства сем-на-дцать че-ло-век из мо-на-ше-ству-ю-щих, пер-со-наль-но ука-зан-ных в про-то-ко-ле № 5. Как зав. му-зе-ем-усадь-бой, так рав-но и зав. прав-ле-ни-ем му-зея-усадь-бы Оп-ти-на пу-стынь с са-мо-го на-ча-ла лик-ви-да-ции Оп-тин-ско-го мо-на-сты-ря, то есть с 24 мар-та по дан-ное вре-мя - в про-дол-же-ние око-ло пя-ти ме-ся-цев, не при-гла-си-ли на служ-бу через бир-жу тру-да ни од-но-го ли-ца... При про-из-вод-стве про-вер-ки 25 июля уста-нов-ле-но про-жи-ва-ние в пре-де-лах мо-на-сты-ря, с ве-до-ма и со-гла-сия за-ве-до-вав-ших, - пя-ти-де-ся-ти трех... мо-на-хов и, кро-ме то-го, око-ло со-ро-ка че-ло-век раз-ных лиц, при-быв-ших из раз-ных мест, ча-стью из быв-ше-го Ша-мор-дин-ско-го мо-на-сты-ря, за-тем из го-ро-да Беле-ва Туль-ской гу-бер-нии... ко-то-рые вво-дят укла-ды мо-на-стыр-ской жиз-ни, со-вер-шая еже-днев-но утром и ве-че-ром бо-го-слу-же-ния в остав-лен-ной для об-щи-ны ве-ру-ю-щих од-ной церк-ви... иг-но-ри-руя тем са-мым рас-по-ря-же-ния со-вет-ско-го пра-ви-тель-ства и при-го-вор Ка-луж-ско-го губ-су-да.
В быв-шем мо-на-сты-ре Оп-ти-на пу-стынь со-труд-ни-ки по-преж-не-му про-дол-жа-ют свя-щен-но-дей-ство-вать; в му-зее по всем уг-лам ви-сят свя-тые угод-ни-ки, в шка-фах ри-зы, кре-сты, порт-рет ца-ри-цы Ан-ны Иоан-нов-ны, ко-ло-ко-ла и то-му по-доб-ные... ве-щи, меж-ду тем все это мож-но встре-тить в лю-бой церк-ви» .
16 июня 1927 го-да отец Ни-кон был аре-сто-ван и за-клю-чен в ка-луж-скую тюрь-му. Все-го по де-лу бы-ло аре-сто-ва-но один-на-дцать че-ло-век. На до-про-се со-труд-ни-ки ОГПУ спро-си-ли его, на ка-кие сред-ства он жи-вет, по-мо-га-ет ли ко-му-ли-бо ма-те-ри-аль-но и ве-дет ли аги-та-цию про-тив со-вет-ской вла-сти. Отец Ни-кон от-ве-тил, что жи-вет на сред-ства от про-да-жи мел-ких до-маш-них ве-щей и на то, что по-лу-ча-ет в хра-ме, но сколь-ко по-лу-ча-ет, не зна-ет, а что ка-са-ет-ся ан-ти-со-вет-ской аги-та-ции, то ею он не за-ни-мал-ся.
1 июля от-цу Ни-ко-ну предъ-яви-ли об-ви-не-ние в том, что он, «на-хо-дясь на жи-тель-стве в го-ро-де Ко-зель-ске, име-ет тес-ную связь с за-ве-ду-ю-щим Оп-тин-ским му-зе-ем... сов-мест-но с ко-то-рым ве-дет ан-ти-со-вет-скую аги-та-цию через лиц, близ-ко сто-я-щих к нему, то есть еди-но-вер-цев. Так-же ве-дет ре-ли-ги-оз-ную про-па-ган-ду и сре-ди кре-стьян-ско-го на-се-ле-ния, тем са-мым вы-зы-вая недо-ве-рие к со-вет-ской вла-сти... уста-нов-ле-но, что Бе-ля-ев про-из-во-дит скуп-ку цер-ков-но-го иму-ще-ства и цен-но-стей для неиз-вест-ных це-лей и на сред-ства, неиз-вест-но от-ку-да по-лу-ча-е-мые, при со-дей-ствии зав. Оп-тин-ским му-зе-ем... в ве-де-нии ко-то-ро-го ука-зан-ное иму-ще-ство на-хо-дит-ся» .
1 ав-гу-ста сле-до-ва-тель до-про-сил от-ца Ни-ко-на.
- Ко-гда и как дол-го вы за-ве-до-ва-ли Оп-тин-ским му-зе-ем, кто ре-ко-мен-до-вал вас на за-ве-до-ва-ние и по-че-му вы бы-ли аре-сто-ва-ны в мо-мент за-ве-до-ва-ния му-зе-ем?
- В 1919 го-ду я дей-стви-тель-но за-ве-до-вал Оп-тин-ским му-зе-ем... вер-нее, в то вре-мя был на-зна-чен вре-мен-ным хра-ни-те-лем иму-ще-ства му-зея при-е-хав-ши-ми из Моск-вы ко-мис-са-ра-ми - ви-ди-мо, как ли-цо гра-мот-ное и ис-пол-няв-шее до это-го, то есть в быт-ность мо-на-сты-ря, долж-ность сек-ре-та-ря; аре-сто-ван я дей-стви-тель-но был, но при-чи-ну аре-ста не знаю: ду-мал и ду-маю, что был аре-сто-ван как за-лож-ник.
- Бы-ва-ли у вас слу-чаи пе-ре-про-да-жи по-ку-па-е-мых ва-ми об-ла-че-ний дру-гим ли-цам и по-че-му, а так-же при-хо-ди-лось ли вам по-ку-пать... об-ла-че-ния пол-ны-ми ком-плек-та-ми и как ча-сто?
- Слу-ча-ев пе-ре-про-да-жи об-ла-че-ний дру-гим ли-цам я не от-ри-цаю, но это мною де-ла-лось не с це-лью ба-рыш-ни-че-ства, а из-за ува-же-ния. Об-ла-че-ния пол-ны-ми ком-плек-та-ми так-же при-хо-ди-лось по-ку-пать, но как ча-сто, ска-зать не мо-гу.
16 ав-гу-ста 1927 го-да след-ствие бы-ло за-кон-че-но; в об-ви-ни-тель-ном за-клю-че-нии со-труд-ни-ки ОГПУ на-пи-са-ли: «С по-яв-ле-ни-ем об-нов-лен-че-ства сре-ди пра-во-слав-ных церк-вей, по-яв-ля-ет-ся ан-та-го-низм меж-ду мо-на-ха-ми и при-ход-ским свя-щен-ством за овла-де-ние при-хо-да-ми. Под ру-ко-вод-ством иеро-мо-на-ха Ни-ко-на Бе-ля-е-ва мо-на-хи быв-ше-го Оп-тин-ско-го мо-на-сты-ря ве-дут борь-бу сна-ча-ла по за-хва-ту цер-ков-ных при-хо-дов в го-ро-де Ко-зель-ске, в ре-зуль-та-те че-го ко-зель-ский со-бор по-па-да-ет в их ру-ки, где для боль-шей обес-пе-чен-но-сти сво-е-го по-ло-же-ния Ни-кон Бе-ля-ев уда-ля-ет со-бор-но-го сто-ро-жа, а вме-сто него са-жа-ет сво-их, пре-дан-ных ему мо-на-хов...
Ни-кон Бе-ля-ев, устро-ив в сво-ей квар-ти-ре мо-лен-ную и при-ем-ную для при-хо-дя-щих к нему... на ис-по-ведь и бла-го-сло-ве-ние по-сто-рон-них лиц... снаб-жа-ет их ли-те-ра-ту-рой с це-лью даль-ней-ше-го ее рас-про-стра-не-ния сре-ди на-се-ле-ния... В его же квар-ти-ре, под пред-ло-гом ис-по-ве-ди и бла-го-сло-ве-ния, устра-и-ва-ют-ся сви-да-ния с контр-ре-во-лю-ци-он-ным эле-мен-том...
Имея боль-шие свя-зи, Ни-кон Бе-ля-ев, в це-лях над-ле-жа-ще-го ис-поль-зо-ва-ния про-да-ва-е-мых в му-зее с тор-гов цер-ков-ных об-ла-че-ний, бе-рет на се-бя обя-зан-ность по скуп-ке всех про-да-ва-е-мых об-ла-че-ний, в це-лях... сво-их лиц, для че-го... ску-па-ет око-ло 50 ком-плек-тов цер-ков-ных об-ла-че-ний и снаб-жа-ет ими не толь-ко... лиц... на-хо-дя-щих-ся в рай-оне его ме-сто-жи-тель-ства, но и... про-жи-ва-ю-щих в дру-гих го-ро-дах Со-ю-за...»
Де-ло бы-ло по-сла-но на за-клю-че-ние в 6-е от-де-ле-ние сек-рет-но-го от-де-ла ОГПУ в Моск-ву, где в ок-тяб-ре 1927 го-да бы-ло да-но окон-ча-тель-ное за-клю-че-ние: «Пе-ре-чис-лен-ные ли-ца... пря-мо и кос-вен-но ве-ли контр-ре-во-лю-ци-он-ную де-я-тель-ность и аги-та-цию, при-кры-вая ее ре-ли-ги-оз-ны-ми убеж-де-ни-я-ми, и тем са-мым раз-вра-ща-ли пси-хо-ло-гию окру-жа-ю-ще-го кре-стьян-ско-го на-се-ле-ния, вы-зы-вая у кре-стьян-ства недо-воль-ство и озлоб-ле-ние со-вет-ской вла-стью» .
19 де-каб-ря 1927 го-да Осо-бое Со-ве-ща-ние при Кол-ле-гии ОГПУ при-го-во-ри-ло иеро-мо-на-ха Ни-ко-на к трем го-дам за-клю-че-ния в конц-ла-герь. 7 ян-ва-ря 1928 го-да ОГПУ рас-по-ря-ди-лось от-пра-вить от-ца Ни-ко-на в Со-ло-вец-кий конц-ла-герь; в это вре-мя на-ви-га-ция на Со-лов-ки уже за-кон-чи-лась, и он был остав-лен в пе-ре-сыль-ном конц-ла-ге-ре в Ке-ми. Совре-мен-ник от-ца Ни-ко-на, быв-ший в те же го-ды в Кемь-ском пе-ре-сыль-ном пунк-те на По-по-вом ост-ро-ве, вспо-ми-нал, как то-гда вы-гля-дел ла-герь и ка-кая там бы-ла то-гда жизнь. Из рая Оп-ти-ны, тон-чай-ших ду-хов-ных пе-ре-жи-ва-ний, ес-ли вспом-нить чуд-но-го и бо-го-нос-но-го стар-ца Вар-со-но-фия, отец Ни-кон по-пал во тьму внеш-нюю, с тор-же-ством наг-ло-го гре-ха. «Выш-ки, ско-ло-чен-ные из хлип-ких брев-ны-шек. Пя-та-чок пло-ща-ди, об-не-сен-ный огра-дой из ко-лю-чей про-во-ло-ки. На нем, воз-ле при-ми-тив-но-го де-бар-ка-де-ра, длин-ный низ-кий ба-рак... зо-на на ка-ме-ни-стом и бо-ло-ти-стом бе-ре-гу Бе-ло-го мо-ря... Ме-сто пу-стын-ное, го-лое и су-ро-вое» .
Вы-гру-жен-ных из теп-лу-шек за-клю-чен-ных с бра-нью и ру-ко-при-клад-ством стро-ят в ко-лон-ну и бе-гом го-нят на го-лый ска-ли-стый мы-сок. Лю-дей из-би-ва-ют, пе-ре-го-ня-ют с ме-ста на ме-сто, учат строю, обыс-ки-ва-ют, пу-га-ют «на-це-лен-ны-ми с вы-шек вин-тов-ка-ми и хо-ло-сты-ми вы-стре-ла-ми. Па-да-ю-щих поды-ма-ют, раз-би-вая са-по-га-ми в кровь ли-цо» .
В ба-ра-ке все ле-жат на бо-ку и по-вер-ты-ва-ют-ся по ко-ман-де; по-сре-дине уз-кий про-ход и двух-этаж-ные сплош-ные на-ры под низ-кой кры-шей. По вер-ти-каль-ной стой-ке ве-ре-ни-ца-ми пол-зут кло-пы, «как му-равьи по ство-лу по-лю-бив-ше-го-ся де-ре-ва» , а на дво-ре мо-роз и ме-тель с про-ни-зы-ва-ю-щим, на-пи-тан-ным вла-гой вет-ром.
Отец Ни-кон, как при-го-во-рен-ный к неболь-шо-му сро-ку, часть ко-то-ро-го уже про-шла в след-ствен-ной тюрь-ме и пе-ре-сыл-ках, был остав-лен на По-по-вом ост-ро-ве, где ему при-ка-за-ли сто-ро-жить са-раи на мор-ском бе-ре-гу. Бе-лое мо-ре, кри-ки ча-ек и за-клю-чен-ных, ру-гань охра-ны и сто-ны му-чи-мых лю-дей. Все об-сто-я-тель-ства жиз-ни са-ми со-бой при-зы-ва-ли стре-мить-ся с моль-бою в став-шие еще бо-лее до-ро-ги-ми и близ-ки-ми объ-я-тия От-ча.
23 мая 1930 го-да Осо-бое Со-ве-ща-ние при Кол-ле-гии ОГПУ при-го-во-ри-ло иеро-мо-на-ха Ни-ко-на без про-ве-де-ния но-во-го след-ствия к трем го-дам ссыл-ки в Се-вер-ный край, и он был от-прав-лен в ссыл-ку в Ар-хан-гель-скую об-ласть.
За вре-мя за-клю-че-ния в ла-ге-ре отец Ни-кон за-бо-лел ту-бер-ку-ле-зом, и по при-бы-тии эта-па в Ар-хан-гельск врач ме-ди-цин-ской ко-мис-сии по-со-ве-то-вал ему об-ра-тить осо-бен-ное вни-ма-ние на со-сто-я-ние сво-е-го здо-ро-вья и про-сить-ся в ме-сто, бо-лее ему со-от-вет-ству-ю-щее. Отец Ни-кон, по-со-ве-то-вав-шись с мо-на-хом Ага-пи-том (Тау-бе) , ска-зал: «Во-ля Бо-жия да со-вер-шит-ся». И не стал пред-при-ни-мать что-ли-бо для об-лег-че-ния сво-е-го по-ло-же-ния. Он был от-прав-лен в го-род Пи-не-гу и по-се-лил-ся в на-хо-дя-щей-ся в несколь-ких ки-ло-мет-рах от Пи-не-ги де-ревне Во-е-па-ла. Хо-зяй-ка до-ма, же-сто-кая по-жи-лая жен-щи-на, ви-де-ла в ссыль-ном мо-на-хе все-го лишь да-ро-во-го ра-бот-ни-ка и нещад-но за-став-ля-ла его ра-бо-тать. Ту-бер-ку-лез у от-ца Ни-ко-на стре-ми-тель-но раз-ви-вал-ся, и он чув-ство-вал се-бя все ху-же и ху-же. Хо-зяй-ке, од-на-ко, ка-за-лось, что ее жи-лец при-тво-ря-ет-ся и со-сто-я-ние его здо-ро-вья не так пло-хо, как он хо-чет по-ка-зать, и, невзи-рая на его са-мо-чув-ствие, она про-дол-жа-ла тре-бо-вать от него ис-пол-не-ния всех тя-же-лых ра-бот.
Иеро-мо-нах Ни-кон так опи-сал в пись-ме на-ча-ло сво-ей по-след-ней бо-лез-ни: «Бо-лезнь на-ча-лась вне-зап-но. Чув-ствуя се-бя здо-ро-вым, я по-шел ко-пать снег око-ло до-ма и по-чув-ство-вал боль в ве-нах боль-ной но-ги. Я все же несколь-ко по-ра-бо-тал и уто-мил-ся. Сра-зу за-бо-ле-ли все ве-ны, на-чи-ная от жи-во-та и до пя-ток. Я по-ло-жил ком-пресс, сме-рил тем-пе-ра-ту-ру - 40°. Ока-за-лось - кро-во-из-ли-я-ние. На сле-ду-ю-щие три дня тем-пе-ра-ту-ра бы-ла по-чти нор-маль-ная. Вдруг я по-чув-ство-вал боль в гру-ди, тем-пе-ра-ту-ра 40°, ко-то-рая бы-ла не бо-лее неде-ли. Я ле-жал до-воль-но дол-го, две или три неде-ли. Ве-ны пе-ре-ста-ли бо-леть, кро-во-из-ли-я-ние рас-со-са-лось, но ра-на, от-крыв-ша-я-ся немед-лен-но, про-шла толь-ко недав-но. Преж-не-го ды-ха-ния нет, оно не так сво-бод-но» .
Отец Ни-кон до-брал-ся до вра-ча в боль-ни-це за шесть верст от де-рев-ни. Тот, осмот-рев его, ска-зал: «В лег-ких пло-хо, ту-бер-ку-лез».
В пись-ме к мо-на-хине Ам-вро-сии, на-хо-див-шей-ся то-гда в ссыл-ке в Ар-хан-гель-ской об-ла-сти, отец Ни-кон пи-сал: «Ожи-да-ние пе-ре-ме-ще-ния - это од-но из тя-же-лых усло-вий на-шей жиз-ни. Хо-те-ли и ме-ня, как мно-гих дру-гих, пе-ре-ме-стить, но я по-ка остал-ся по бо-лез-ни. Но бо-лезнь ме-ня не ра-ду-ет. Док-тор опре-де-лил ту-бер-ку-лез лег-ких. Ду-хом я спо-ко-ен. Ибо на все во-ля Бо-жия.
По-ка все необ-хо-ди-мое имею, а бу-ду-щее в ру-ках Бо-жи-их. Сла-ва Бо-гу за все. Ра-ду-юсь, что у те-бя хо-ро-шее на-стро-е-ние. Да, Гос-подь вра-зум-ля-ет нас и при-зы-ва-ет ко спа-се-нию...»
«В Пи-не-ге, кро-ме пай-ка, труд-но най-ти про-дук-ты пи-та-ния, и кто не по-лу-ча-ет по-сы-лок, ко-неч-но нуж-да-ет-ся, го-ло-да-ет. Ба-за-ра нет, толь-ко про-мен на ве-щи...
Тех, кто мо-жет ра-бо-тать, в лес по-сы-ла-ют и на дру-гие ра-бо-ты. Кто име-ет до-ку-мент о нера-бо-то-спо-соб-но-сти, то-го не по-сы-ла-ют на ра-бо-ту, а ку-да-ли-бо в де-рев-ню. По-даль-ше ста-ра-ют-ся, но бы-ва-ет, что и неда-ле-ко устра-и-ва-ют-ся.
Поч-та хо-дит ис-прав-но. Па-ек, по-лу-ча-е-мый без-ра-бот-ны-ми, ко-неч-но, недо-ста-точ-ный: 300 гр. хле-ба в день, 600 гр. пше-на на ме-сяц и 2 кг. ры-бы в ме-сяц, со-ли до-ста-точ-но, зи-мой пол-лит-ра ке-ро-си-на.
Кли-мат как в Ар-хан-гель-ске, толь-ко вет-ры прон-зи-тель-ные бы-ва-ют ча-сто. На-род ско-рее непри-вет-ли-вый, ма-ло со-чув-ству-ет.
Ово-щей и на про-мен по-чти не най-дешь, да-же кар-то-фе-ля. Не знаю, где как жи-вет-ся, и срав-ни-вать не мо-гу.
Бла-го-да-рю Гос-по-да, что до-се-ле под-креп-ля-ет внут-ренне и все для жиз-ни необ-хо-ди-мое по-сы-ла-ет. Сла-ва Бо-гу за все...»
В сво-ем по-след-нем пись-ме отец Ни-кон пи-сал: «Пре-по-доб-ный Фе-о-дор Сту-дит, сам быв-ший в ссыл-ке, ли-ку-ет и ра-ду-ет-ся за уми-ра-ю-щих в ссыл-ке. И мне при-хо-ди-ла мысль, что мы, ино-ки, от-рек-ши-е-ся от ми-ра, и ныне, хо-тя и неволь-но, про-во-дим ми-ро-от-ре-чен-ную жизнь. Так су-дил Гос-подь. На-ше де-ло - хра-нить се-бя в ве-ре и блю-сти се-бя от вся-ко-го гре-ха, а все осталь-ное вру-чить Бо-гу. Не по-сты-дит-ся на-де-ю-щий-ся на Гос-по-да...»
Хо-зяй-ка квар-ти-ры толь-ко по-сле по-след-не-го, быв-ше-го у него тя-же-ло-го при-сту-па, на-ко-нец по-ня-ла, что ссыль-ный иеро-мо-нах неиз-ле-чи-мо бо-лен, и то-гда ста-ла его из до-ма гнать: «Иди ку-да хо-чешь, ты ра-бо-тать не мо-жешь и мне не ну-жен, ко мне на квар-ти-ру про-сят-ся здо-ро-вые лю-ди, ко-то-рые бу-дут мне ра-бо-тать, а ты бо-лен. Еще по-мрешь, что я то-гда с то-бой бу-ду де-лать?».
В Ла-за-ре-ву суб-бо-ту, 4 ап-ре-ля 1931 го-да, жив-ший в со-сед-ней де-ревне Коз-ло-во ссыль-ный оп-тин-ский мо-нах Петр (Дра-чев) на-ве-стил от-ца Ни-ко-на.
Он уви-дел, что боль-ной отец Ни-кон ле-жит на двух сдви-ну-тых та-бу-рет-ках, в шап-ке, в ват-ном под-ряс-ни-ке и ва-лен-ках. В из-го-ло-вье сто-ит ме-шок со все-ми его ве-ща-ми.
- Что это зна-чит? - спро-сил мо-нах Петр.
- А это зна-чит - вы-ле-тай ку-да хо-чешь, - от-ве-тил отец Ни-кон и по-про-сил, чтобы мо-нах пе-ре-вез его к се-бе.
Тот вер-нул-ся в де-рев-ню Коз-ло-во, на-нял ло-шадь и пе-ре-вез от-ца Ни-ко-на. Окру-жен-ный за-бо-той, отец Ни-кон по-чув-ство-вал се-бя здесь несколь-ко луч-ше, он охот-но по-дол-гу бе-се-до-вал с мо-на-хом Пет-ром об Оп-ти-ной и о том бла-жен-ном вре-ме-ни, ко-гда был жив ста-рец Вар-со-но-фий. Но бо-лезнь неот-ступ-но бра-ла свое, и отец Ни-кон все бо-лее и бо-лее сла-бел . Он ча-сто вспо-ми-нал о ду-хов-ных де-тях; по-ми-ная их, он всех бла-го-слов-лял, ино-гда вы-ра-жая вслух же-ла-ние по-ви-дать-ся со все-ми, но тут же и до-бав-лял: но да бу-дет на то во-ля Бо-жия... и окан-чи-вал: «иные же за-му-че-ны бы-ли, не при-няв-шие осво-бож-де-ния, дабы по-лу-чить луч-шее вос-кре-се-ние» () .
Ду-хов-ная дочь от-ца Ни-ко-на так за-пи-са-ла о его бо-лез-ни и по-след-них днях жиз-ни: «В суб-бо-ту 14 июня был при-гла-шен док-тор для успо-ко-е-ния боль-но-го. Док-тор вни-ма-тель-но вы-слу-шал ба-тюш-ку и “во уте-ше-ние” ска-зал: “Ни-ка-кой ско-ро-теч-ной ча-хот-ки нет, сла-бость - яв-ле-ние вре-мен-ное, все прой-дет”. А мне док-тор пря-мо ска-зал: “У ба-тюш-ки цве-ту-щий ту-бер-ку-лез, то есть в пол-ном рас-цве-те, в пол-ном раз-га-ре, и все уже кон-че-но, жи-вет он толь-ко по-то-му, что у него серд-це здо-ро-вое”.
Сло-ва док-то-ра, ска-зан-ные ба-тюш-ке, по-ви-ди-мо-му, успо-ко-и-ли и уте-ши-ли его, так как по-сле это-го он на-чал да-же ду-мать про-сить о по-да-че за-яв-ле-ния о пе-ре-во-де его в бо-лее бла-го-при-ят-ную в кли-ма-ти-че-ском от-но-ше-нии мест-ность.
Вре-мя шло, а ба-тюш-ка все сла-бел, но, несмот-ря на это, ко-гда он чув-ство-вал се-бя луч-ше, соб-ствен-но-руч-но пи-сал, хо-тя и с тру-дом, крат-кие за-пис-ки неко-то-рым сво-им ду-хов-ным де-тям, неко-то-рым пи-сал по несколь-ко слов на их пись-мах, неко-то-рым дик-то-вал за-пис-ки и соб-ствен-но-руч-но под-пи-сы-вал. 20 июня по-про-сил лист бу-ма-ги и хо-тел что-то на-пи-сать, но сла-бость не поз-во-ли-ла мно-го пи-сать, на-пи-сал лишь две строч-ки: “Ка-кая кра-со-та в ду-хов-ных кни-гах”» .
4 июля отец Ни-кон уже со-вер-шен-но осла-бел. 8 июля в 12 ча-сов дня его при-ча-стил ар-хи-манд-рит Ни-ки-та (Ку-роч-кин) и про-чи-тал ка-нон на ис-ход ду-ши. Иеро-мо-нах Ни-кон (Бе-ля-ев) скон-чал-ся ве-че-ром 8 июля 1931 го-да и был по-гре-бен на де-ре-вен-ском клад-би-ще в без-вест-ной ныне мо-ги-ле.
Игу-мен Да-мас-кин (Ор-лов-ский)
«Жи-тия но-во-му-че-ни-ков и ис-по-вед-ни-ков Рос-сий-ских ХХ ве-ка. Июнь».
Тверь. 2008. С. 463-501
При-ме-ча-ния
Пре-по-доб-ный Вар-со-но-фий Оп-тин-ский (в ми-ру Па-вел Ива-но-вич Пли-хан-ков); па-мять 1/14 ап-ре-ля.
Лав-рен-тий Ива-но-вич и его су-пру-га Ма-рия Сте-па-нов-на скон-ча-лись в 1902 го-ду, Мит-ро-фан Ни-ко-ла-е-вич - в 1903-м // АОП. Фонд но-во-му-че-ни-ков и ис-по-вед-ни-ков.
Пре-по-доб-ный Ана-то-лий Оп-тин-ский, Стар-ший (в ми-ру Алек-сей Мо-и-се-е-вич Зер-ца-лов), иерос-хи-мо-нах; па-мять 25 ян-ва-ря/7 фев-ра-ля.
Ср.
Име-ет-ся в ви-ду ста-рец Ана-то-лий (Зер-ца-лов).
Пре-по-доб-ный Вар-на-ва Геф-си-ман-ский (в ми-ру Ва-си-лий Ильич Мер-ку-лов), иерос-хи-мо-нах, мест-но-чти-мый свя-той Мос-ков-ской епар-хии; па-мять 17 фев-ра-ля/2 мар-та.
В то вре-мя епи-скоп Ка-луж-ский.
Пре-по-доб-но-му-че-ник Иса-а-кий Оп-тин-ский (в ми-ру Иван Ни-ко-ла-е-вич Бо-б-ра-ков); па-мять 26 де-каб-ря/8 ян-ва-ря.
Пре-по-доб-ный Ана-то-лий Оп-тин-ский, Млад-ший (в ми-ру Алек-сандр Алек-се-е-вич По-та-пов); па-мять 30 июля/12 ав-гу-ста.
Пре-по-доб-ный Нек-та-рий Оп-тин-ский (в ми-ру Ни-ко-лай Ти-хо-нов), иерос-хи-мо-нах; па-мять 29 ап-ре-ля/ 12 мая.
Пре-по-доб-но-му-че-ник Се-ра-фим Оп-тин-ский (в ми-ру Сте-фан Гри-горь-е-вич Гу-щин); па-мять 10/23 но-яб-ря.
Как врач.
Свя-щен-но-му-че-ник Петр (Пав-луш-ков); па-мять 10/23 но-яб-ря.
Свя-щен-но-ис-по-вед-ник Петр (Чель-цов); па-мять 30 ав-гу-ста/12 сен-тяб-ря.
Свя-щен-но-му-че-ник Иоанн (Реч-кин); па-мять 20 ок-тяб-ря/2 но-яб-ря.
Осве-до-ми-тель Май-ский - быв-ший оп-тин-ский по-слуш-ник Ти-хон Плет-нев, по-сту-пил в Оп-ти-ну пу-стынь в 1912 го-ду; неко-то-рое вре-мя жил вме-сте с ке-лей-ни-ком стар-ца Нек-та-рия Пет-ром Швы-ре-вым; при со-вет-ской вла-сти стал слу-жить осве-до-ми-те-лем, да-вая в ОГПУ све-де-ния об оп-тин-ской бра-тии и со-при-ка-сав-ших-ся с нею ми-ря-нах; 28 мая 1927 го-да он по хо-да-тай-ству ОГПУ был вос-ста-нов-лен в граж-дан-ских пра-вах [ГАКО. Ф. Р-26, оп. 1, д. 825, л. 439 об.]; осе-нью 1937 го-да он был аре-сто-ван вме-сте с дру-ги-ми мо-на-ха-ми; 5 де-каб-ря 1937 го-да все аре-сто-ван-ные мо-на-хи бы-ли рас-стре-ля-ны, а по-слуш-ник Ти-хон пе-ре-ве-ден в смо-лен-скую тюрь-му ка-мер-ным осве-до-ми-те-лем; через год, 5 ян-ва-ря 1939 го-да, ру-ко-вод-ство НКВД по Смо-лен-ской об-ла-сти при-ня-ло ре-ше-ние о его осво-бож-де-нии // УФСБ Рос-сии по Ка-луж-ской обл. Д. П-12918, л. 191.
Име-ют-ся в ви-ду ша-мор-дин-ские мо-на-хи-ни, на-зван-ные так иеро-мо-на-хом Гу-ри-ем по име-ни Сер-гея Пав-ло-ви-ча Пер-ло-ва (1836-1910) - из-вест-но-го ча-е-тор-гов-ца, бла-го-тво-ри-те-ля и стро-и-те-ля Ша-мор-дин-ско-го мо-на-сты-ря.
Пре-по-доб-но-ис-по-вед-ник Ага-пит Оп-тин-ский (в ми-ру Ми-ха-ил Ми-хай-ло-вич Тау-бе); па-мять 5/18 июля.
Днев-ник по-слуш-ни-ка Ни-ко-лая Бе-ля-е-ва (пре-по-доб-но-го оп-тин-ско-го стар-ца Ни-ко-на). М., 2004. С. 429.
Там же.
Впо-след-ствии все они, кро-ме от-ца Ни-ко-на, во вре-мя го-не-ний на Цер-ковь в 1930-х го-дах по-те-ря-ли ве-ру - од-ни по-то-му, что серд-це не взрых-ли-ли тру-дом и по-то-му во вре-мя скор-би и го-не-ний за сло-во от-па-ли от Бо-га, дру-гие - по-то-му, что се-ме-на, по-се-ян-ные ро-ди-те-ля-ми и Цер-ко-вью, бы-ли за-глу-ше-ны тер-ни-я-ми жи-тей-ских по-пе-че-ний и сла-стей, тре-тьи - как Алек-сей, по-ра-бо-тил-ся стра-стью ви-но-пи-тия и окон-чил жизнь са-мо-убий-ством. Во-ис-ти-ну, сам че-ло-век вы-би-ра-ет свою до-ро-гу. И свет Бо-же-ствен-ный, ес-ли ты сам за-гра-дил-ся от него, по-ра-бо-тив-шись ми-ру и его злу, не смо-жет про-ник-нуть в те-бя на-силь-но.
Мать его, Ве-ра Лав-рен-тьев-на, скон-ча-лась в 1926 го-ду, и отец Ни-кон от-пе-вал ее. «Гроб, - вспо-ми-нал впо-след-ствии Иван Мит-ро-фа-но-вич, - вы-но-си-ли че-ты-ре... бра-та: Вла-ди-мир, я, Мит-ро-фан и Алек-сей. По-сле по-гре-бе-ния я по-чти сра-зу ушел на су-деб-ное за-се-да-ние (в то вре-мя я был на-род-ным су-дьей) и по-чти ни-че-го не уда-лось мне го-во-рить с бра-том. Да я в то вре-мя не очень это-го и хо-тел. Боль-ше я бра-та не ви-дел и не пе-ре-пи-сы-вал-ся с ним. Да-же и не знал тол-ком, где он и что с ним. Как же это мо-жет не ле-жать тяж-ким бре-ме-нем на ду-ше мо-ей...» // АОП. Фонд но-во-му-че-ни-ков и ис-по-вед-ни-ков.
Не вос-пи-ты-ва-ли они с же-ной в ве-ре и дочь, да-же и не по-ми-на-ли до-ма о Бо-ге. Икон в до-ме не бы-ло, и книг ду-хов-ных так-же. Ехав-шая к от-цу Ни-ко-ну в 1931 го-ду жен-щи-на за-шла к Ива-ну Мит-ро-фа-но-ви-чу спро-сить, не хо-чет ли он по-мочь бра-ту, но Иван то-гда на-столь-ко уже ду-хов-но ослеп, что встре-тил ее хо-лод-но, с ка-мен-ным серд-цем, по-дав в по-мощь лишь несколь-ко руб-лей. Слу-чай-ная встре-ча с оде-тым в мо-на-ше-ское че-ло-ве-ком, зна-ко-мым по Оп-ти-ной, во дво-ре до-ма на гла-зах со-се-дей при-ве-ла Ива-на Мит-ро-фа-но-ви-ча в ужас, об-на-ру-жив все его то-гдаш-нее ма-ло-ду-шие.
Но все воз-вра-ща-ет-ся на кру-ги своя. Как бы че-ло-век ни за-го-ра-жи-вал-ся и ни от-ка-зы-вал-ся от Бо-га, как бы ни за-ти-рал и ни за-тап-ты-вал за-по-ве-ди Бо-жии, про-пи-сан-ные в его серд-це, они ог-нен-ным пла-ме-нем про-сту-па-ли и жгли, как буд-то неуга-си-мый огонь ге-ен-ский уже на-чи-нал охва-ты-вать ду-шу. Ко-гда Ива-ну Мит-ро-фа-но-ви-чу пе-ре-ва-ли-ло за шесть-де-сят, он сно-ва вер-нул-ся к Бо-гу, но как горь-ко и му-чи-тель-но бы-ло осо-зна-вать, что со-рок лет про-шли да-ром, бы-ли на-пол-не-ны ис-клю-чи-тель-но гре-хом и стра-стя-ми. И как умо-лить Бо-га о про-ще-нии за жизнь, столь дол-го оскорб-ляв-шую Бо-га? Бу-дучи уже ста-ри-ком, он вос-ста-но-вил от-но-ше-ния с ду-хов-ны-ми детьми от-ца Ни-ко-на. Он пи-сал им: «...Мой страш-ный про-вал, ко-то-рый был в мо-ей жиз-ни, ужас-но му-ча-ет ме-ня. Мно-го я сам до сих пор не по-ни-маю из то-го, что бы-ло в то вре-мя это-го пле-не-ния ва-ви-лон-ско-го... Тя-же-ло мне! Прав-да, я ис-кренне, го-ря-чо и чест-но при-нес по-ка-я-ние Гос-по-ду Ми-ло-серд-но-му, и по-ис-ти-не я ощу-тил, что по-лу-чил про-ще-ние, но это не все... ведь вся-кий грех, вся-кое пре-ступ-ле-ние, дол-го вла-дев-шее серд-цем и умом, тем и страш-нее, что остав-ля-ет след по се-бе, та-кие стра-сти, что они яко бре-мя тяж-кое отя-го-те-ша на мне... Те-перь как-то осо-бен-но я скорб-лю, что я ото-шел от тех лю-дей, тех пра-вед-ни-ков, ко-то-рые бы-ли мне ко-гда-то са-мы-ми до-ро-ги-ми в мо-ей жиз-ни. Я го-во-рю о бра-те, от-це Ни-коне, и об от-це Ки-рил-ле Злен-ко. До-ро-же их у ме-ня в жиз-ни ни-ко-го не бы-ло. И тем не ме-нее я со-вер-шен-но ото-рвал-ся от них. Это ме-ня страш-но му-ча-ет! Все, что свя-за-но с их па-мя-тью, мне ныне ста-ло так до-ро-го!..» // АОП. Фонд но-во-му-че-ни-ков и ис-по-вед-ни-ков.
«...Жизнь моя так изуро-до-ва-лась, что я не мо-гу да-же ча-сто пе-ре-пи-сы-вать-ся с близ-ки-ми серд-цу мо-е-му. А ведь ду-ша то-гда, как пти-ца в клет-ке, так и рвет-ся к воз-ду-ху ду-хов-но-му, к бе-се-дам сер-деч-ным в Гос-по-де...» // АОП. Фонд но-во-му-че-ни-ков и ис-по-вед-ни-ков.
«...дол-го я бро-дил в стране да-ле-че, уяз-вих-ся, урáних-ся... И как труд-но ис-це-лить-ся от по-ис-ти-не неис-цель-ных язв! Труд-но и от се-бя са-мо-го, труд-но и от той об-ста-нов-ки, в ко-то-рой при-хо-дит-ся жить. На кон-вер-те я по-ста-вил адрес (на ко-то-рый и про-шу пи-сать мне) од-ной Бо-жи-ей ста-ри-цы, а не свой до-маш-ний, так как пись-ма, при-хо-дя-щие на мое имя, ес-ли толь-ко не по-па-да-ют пря-мо в мои ру-ки, то во-об-ще до ме-ня не до-хо-дят. Этим пу-тем мои до-маш-ние хо-тят огра-дить ме-ня от об-ще-ния с ве-ру-ю-щи-ми. Толь-ко ко-гда до-ма ни-ко-го нет, я сво-бо-ден. Но как? Икон по-ве-сить нель-зя (не го-во-ря уже о лам-па-де!); книж-ки ду-хов-ные дер-жу не до-ма, а у дру-га, так как бо-юсь их уни-что-же-ния (что уже и бы-ло)...
Меж-ду тем мне очень хо-чет-ся жить как сле-ду-ет, и в част-но-сти вос-ста-но-вить то, оп-тин-ское, что я так безум-но утра-тил!..» // АОП. Фонд но-во-му-че-ни-ков и ис-по-вед-ни-ков.
«...Моя Н.Н. [су-пру-га Ива-на Мит-ро-фа-но-ви-ча На-деж-да Ни-ко-ла-ев-на], к скор-би мо-ей, все боль-ше от-хо-дит от Бо-га под вли-я-ни-ем чте-ния и теле-ви-зо-ра...» // АОП. Фонд но-во-му-че-ни-ков и ис-по-вед-ни-ков.
«...И каж-дый день при-но-сит но-вые бо-лез-ни, но-вые гре-хи, бре-мя уве-ли-чи-ва-ет-ся, а вре-мя со-кра-ща-ет-ся. Страш-но и по-ду-мать, сколь-ко дра-го-цен-но-го вре-ме-ни по-губ-ле-но для веч-но-сти, сколь-ко за это вре-мя уко-ре-ни-лось стра-стей и как ма-ло оста-лось вре-ме-ни для по-ка-я-ния!..» // АОП. Фонд но-во-му-че-ни-ков и ис-по-вед-ни-ков.
«...Моя же-на, ко-то-рая луч-ше всех зна-ет мои недо-стат-ки, ча-сто бра-нит ме-ня. Ино-гда за де-ло, а то и так - от-во-дит на мне все свои невзго-ды и по служ-бе, и по до-му. Бы-ва-ет это и нев-тер-пеж. А как по-раз-мыс-лю се-рьез-но, то ви-жу, что толь-ко она од-на воз-да-ет мне долж-ное в это вре-мя (по-чти каж-дый день)...» // АОП. Фонд но-во-му-че-ни-ков и ис-по-вед-ни-ков.
В кон-це кон-цов же-на Ива-на Мит-ро-фа-но-ви-ча, до-став-ляв-шая ему в по-след-ние го-ды мно-го пе-ре-жи-ва-ний, умер-ла. Но ее смерть при-нес-ла еще гор-шие стра-да-ния, по-то-му что и в без-бо-же-стве же-ны он так-же был ви-но-ват. Омра-чен-ный ма-ло-ду-ши-ем и по-гло-щен-ный тем-ной пу-чи-ной стра-стей, он ведь ни-че-го и не сде-лал для про-буж-де-ния в ее ду-ше ве-ры. Он пи-сал ду-хов-ным де-тям от-ца Ни-ко-на: «...Про-жил я со сво-ей же-ной по-чти пять-де-сят три го-да. Бы-ла она че-ло-ве-ком слиш-ком пря-мым и по-то-му ча-сто гру-бым, но она все-гда бы-ла чест-ной и ис-крен-ней. Ей за-ду-ри-ли го-ло-ву без-бо-жи-ем... С каж-дым днем я все боль-ше и боль-ше убеж-да-юсь, что На-дя ве-ро-ва-ла серд-цем все-гда, и все боль-ше и боль-ше чув-ствую я свою ви-ну пе-ред ней, что не су-мел раз-дуть в ней ис-кор-ку ве-ры в пла-мень. А ведь он го-рел в ней в ее юно-сти! Те-перь это мое по-сто-ян-ное горь-кое, тяж-кое и скорб-ное, и по-ка-ян-ное (за-поз-да-лое!) чув-ство...» // АОП. Фонд но-во-му-че-ни-ков и ис-по-вед-ни-ков.
Воз-вра-ще-нию Ива-на Мит-ро-фа-но-ви-ча в Цер-ковь по-слу-жил и отец Ра-фа-ил (Шей-чен-ко), ко-то-рый в 1957 го-ду пи-сал ему: «Же-ла-ние Ва-ше знать о мно-гом об-щем, до-ро-гом на-шим серд-цам по-буж-да-ет мою к Вам лю-бовь про-сить Вас по-жа-ло-вать под кров мо-е-го недо-сто-ин-ства в лю-бое вре-мя, где мы уста ко устом вспом-ним бы-лое и вы-ска-жем свои ду-мы. Я бу-ду весь-ма рад за-клю-чить Вас в свои объ-я-тия как со-бра-та о Хри-сте и бра-та, бли-жай-ше-го из всех оп-тин-ских ино-ков, до-ро-го-го и неза-бвен-но-го ба-тюш-ки от-ца Ни-ко-на... Да да-ру-ет и нам Гос-подь по-ка-ян-ное серд-це Зак-хея мы-та-ря, воз-вра-ще-ние, яко еван-гель-ско-го блуд-но-го сы-на, в объ-я-тия От-ча и ми-лость про-ще-ния» // АОП. Фонд но-во-му-че-ни-ков и ис-по-вед-ни-ков.
Иван Мит-ро-фа-но-вич Бе-ля-ев скон-чал-ся в 1969 го-ду. Неза-дол-го до смер-ти он тя-же-ло за-бо-лел, и его дочь Та-и-сия, из-му-чен-ная ухо-дом за от-цом во вре-мя его бо-лез-ни, по-ло-жи-ла его в боль-ни-цу, где он через три дня скон-чал-ся в твер-дой па-мя-ти, тво-ря крест-ное зна-ме-ние. Его от-пе-ва-ли в хра-ме, а за-тем, в со-от-вет-ствии с его при-жиз-нен-ны-ми рас-по-ря-же-ни-я-ми, те-ло со-жгли в кре-ма-то-рии, а ур-ну с пра-хом по-ло-жи-ли в мо-ги-лу ро-ди-те-лей в Дон-ском мо-на-сты-ре.
Днев-ник по-слуш-ни-ка Ни-ко-лая Бе-ля-е-ва (пре-по-доб-но-го оп-тин-ско-го стар-ца Ни-ко-на). М., 2004. С. 73.
Там же. С. 83-84.
Иеро-мо-нах Ни-кон (Бе-ля-ев). Днев-ник по-след-не-го ду-хов-ни-ка Оп-ти-ной пу-сты-ни. СПб., 1994. С. 70.
Днев-ник по-слуш-ни-ка Ни-ко-лая Бе-ля-е-ва (пре-по-доб-но-го оп-тин-ско-го стар-ца Ни-ко-на). М., 2004. С. 221.
Там же. С. 268.
Иеро-мо-нах Ни-кон (Бе-ля-ев). Днев-ник по-след-не-го ду-хов-ни-ка Оп-ти-ной пу-сты-ни. СПб., 1994. С. 300.
Каноны и Акафисты
Акафист преподобноисповеднику Никону Оптинскому
Предназначен для келейного чтения
Находится на рассмотрении в Комиссии по акафистам при Издательском Совете Русской Православной Церкви
Кондак 1
Избранный исповедниче оптинский, благодати старческия наследниче, воине духовный и монахов изрядный наставниче. Похвальная приносим тебе пение. Ты же, яко имея ко Христу велие дерзновение, молися о нас, любовию тебе зовущих:
Икос 1
От младенства твоего тайну Воскресения постигнувый, егда умершу ти, отче мудре, молитвами матере твоея паки к жизни возвратился еси. Сего ради таковому чуду удивившеся, велегласно тебе зовем:
Радуйся, молитвами матере от уст адских восхищеный; радуйся, радость воскресения еще в младенстве познавый.
Радуйся, твоим благочестием смерти жало при-тупивый; радуйся, твоими чудодействы о животе вечнем возвестивый.
Радуйся, дважды избегнувый смерти горчайшия; радуйся, яко сладости райския сугубо ныне причащаешися.
Радуйся, велегласная труба воскресения; радуйся, сладкозвучный органе безсмертия.
Радуйся, исповедниче Христов, Никоне богомудре.
Кондак 2
Мир оставил еси, отче богомудре, и в Скит Оптинский вселивыйся, ко Христу любовию распалаемь, яко горлица пустыннолюбивая в жертву живу принесл еси себе, словесным служением взывая: Аллилуиа.
Икос 2
Под криле богомудраго Варсонофия притекл еси, яко млеком словесным старческим окормлением от него воспитавыйся, в мужа возраста духовнаго достигл еси, темже твое боголюбие похваляем глаголюще сице:
Радуйся, яко орля, духовную весну иский; радуйся, от зимы мирских страстей отбегий.
Радуйся, Солнца Праведнаго лучами согретый; радуйся, звезды мысленныя постигнути желавый.
Радуйся, под криле мудрости старческия притекий; радуйся, тою мудростию окрилен быв, в горняя востекий.
Радуйся, небомудренное житие в Скиту обретый; радуйся, похотений юношеских избегий.
Радуйся, исповедниче Христов, Никоне богомудре.
Кондак 3
Кладезь мудрости в Скиту обрет, преподобне отче, писменник был еси великаго старца. В писменех бо его сладость почерпл еси благодатных словес, жажду духовную утоляя, Богу благодарне взывая: Аллилуиа.
Икос 3
В сотаинники своя избра тебе богомудрый ста-рец Варсонофий, души твоея провидевый богоразумную доброту, яко имаши явитися преемник благодати старческия. Сего ради воспеваем тебе похвальная:
Радуйся, преемниче даров сыноположения; радуйся, ко отечестей любви сыновнее явивый люб-ление.
Радуйся, сотаинниче премудрый богомудраго старца; радуйся, непорочный агнче Варсонофиева стада.
Радуйся, овене, пасыйся на пажитех учений; радуйся, елене, жаждаяй воды упокоения.
Радуйся, послушниче прилежный старческих волений; радуйся, ревновавый Ангелом правым произволением.
Радуйся, исповедниче Христов, Никоне богомудре.
Кондак 4
Якоже дождь на землю жаждущую, тако сниде на тя старческое окормление, темже изнесе земля сердца твоего цветы прекрасныя благочестия, и фимиам благодарения принесл еси Христу, поя молитвенно Ему: Аллилуиа.
Икос 4
Послушанием окрылився, преподобне, плоть увядил еси и духом якоже крин во юдоли пустынной процвел еси. Целомудрием и чистотою украсился еси, богоблаженне. Сего ради песенный исплетеся тебе венец:
Радуйся, добродетели целомудрия благоухан-ный крине; радуйся, монашеских чинов благовонный шипок.
Радуйся, многосветлая свеще проповедания; радуйся, многоплетенный венче богомыслия.
Радуйся, розго апостольскаго предания; радуйся, грозде Владычния любве.
Радуйся, яко тобою девственнии лицы украша-ются; радуйся, яко тобою иночестии чини утверждаются.
Радуйся, исповедниче Христов, Никоне богомудре.
Кондак 5
Исповеднический богосветлый венец тебе, отче Никоне, предрече богомудрый старец Варсонофий, иже узами и страдальческою смертию яко камением честным обложен. Ты же, велелепой красоте его дивяся, Христу венчающему тя возопил еси: Аллилуиа.
Икос 5
Печали исполнися сердце твое, отче Никоне, егда старец твой завистию диавола от обители изгнан бысть. Обаче осиротел еси токмо лицем, а не сердцем, яко союзом любве к старцу привязан быв. Сего ради сыновнюю твою любовь похваляюще, сице тебе вопием:
Радуйся, послушания рачителю известнейший; радуйся, своея воли отсекателю прилежнейший.
Радуйся, непоколебимый исполнителю воли старца бывый; радуйся, пламенеющую любовь ему явивый.
Радуйся, отчесыновний союз любве показавый богоподражательне; радуйся, любвеобильный пре-емник явивыйся старческия благодати.
Радуйся, яко не гонение, ниже смерть разлучи тя от любве твоего старца; радуйся, яко и по смерти с нимже в райских селех водворяешися.
Радуйся, исповедниче Христов, Никоне богомудре.
Кондак 6
Якоже в сладости райстей в вертограде Оптинстем пожил еси, отче Никоне, плоды наслаждаяся старческого окормления. Темже благоискусно к подвигом исповедническим уготовивый себе, поя избавителю всех Богу: Аллилуиа.
Икос 6
Яко кедр ливанский возрасл еси во обители оптинстей, егоже не поколеба буря безбожия, молитвою бо досязал еси небесе, и смиренномудрие, яко корень, воглубил еси в души. Сего ради в сени поучений твоих покоящеся, похвальная тебе зовем:
Радуйся, неувядаемая отрасле оптинскаго стар-чества; радуйся, цветоносная ваие предпасхальныя страсти.
Радуйся, плоде сладчайший старческаго окор-мления; радуйся, благоуханный крине новаго испо-ведания.
Радуйся, яко терноносный шипок был еси для безбожных мучителей; радуйся, яко медоточная розга был еси алчущим истины.
Радуйся, яко тобою уничижися гордость безбожия; радуйся, яко тобою возвысися вера православ-ная.
Радуйся, исповедниче Христов, Никоне богомудре.
Кондак 7
Жертву безкровную в Казанстей церкви совершив последнюю, отче Никоне, егда от безбожников затворени быша храми вси, и сам себе уготовал еси быти жертва одушевленная, Христу пожершемуся нас ради вопия: Аллилуиа.
Икос 7
В темницу мрачную ввергоша тя мучителие, яко надеяшася поколебати крепость твоея души, ты же яко адамант пребыл еси непоколебимь, поя благодарно псалмы, темже узилище темничное яко рая пространство вменися тебе. Сего ради великодушию души твоей дивящеся, похвальная тебе зовем:
Радуйся, узы темничныя в бисеры себе вменивый; радуйся, похвалу Павлову себе усвоивый.
Радуйся, апостольских преданий верный блю-стителю; радуйся, благовестниче Христов всерачительный.
Радуйся, по вся дни по глаголу Павла умиравый; радуйся, Бога Жива в себе стяжавый.
Радуйся, яко добр воин Христов злопострадав верно; радуйся, яко подвигом исповедническим подвизався законно.
Радуйся, исповедниче Христов, Никоне богомудре.
Кондак 8
Из темницы изшел еси яко от брачнаго чертога, виссон праведности носяй, венцем верности от Христа увязлся еси, Никоне добропобедне, и страданьми исповедания украсился еси, поя Богу: Аллилуиа.
Икос 8
Гонение тебе приключися, яко дух бурен, скорбными бо обстояньми от обители изгнан быв, в лодии телесней легце преминул еси бурю безбожия и блаженныя пристани Христа ради гонимых достигл еси. Сего ради яко тихия волны приступают к тебе хвалы сия:
Радуйся, лодии церковныя изрядный управителю; радуйся, богодохновенное ветрило тихих молитв.
Радуйся, от потопления греховнаго спасый овцы Христовы; радуйся, от раскола церковнаго избавивый паству твою.
Радуйся, яко псалмопением обезгласил еси трубы безбожия; радуйся, яко в пристанище безстрастия достигл еси.
Радуйся, яко немокренно шествие твое бысть в мори житейстем; радуйся, яко слезы страждущих в плач по Бозе претворил еси.
Радуйся, исповедниче Христов, Никоне богомудре.
Кондак 9
Слово Божие по глаголу апостольскому во устех не вяжется, обаче во вся концы вселенныя богогласно сообщается. Сице слово на тебе сбыстся, отче Никоне, яко по широте земли Русския промчася богокрасное исповедание твое, в немже пел еси Христа, зовый: Аллилуиа.
Икос 9
Страны северныя достигл еси, отче богоносе, и подвиг странничества усугубил еси на Архангельстей земли, житие показав равноангельное, многострадальне отче. Сего ради слышиши сия похвалы:
Радуйся, яко многи скорби претерпел еси несмущенным духом; радуйся, яко поношение приял еси ради Господа Иисуса.
Радуйся, на земли скитаяся, небо обретый отверсто; радуйся, землю освятивый, в гроб зашед безвестно.
Радуйся, яко равноангельную восприял еси славу; радуйся, яко посрамил еси безбожия державу.
Радуйся, страннолепно на земли житие скончавый; радуйся, на небеси новое житие начавый.
Радуйся, исповедниче Христов, Никоне богомудре.
Кондак 10
Яко Божественною утварью, исповеданием твоим Церковь Русская украсися, и чин иноческий светоносным просветися благочестием твоим. Сего ради яко свещник тя зрим, отче Никоне, богоразумием на тверди церковней сияяй, и от души прославльшему тя Христу поем: Аллилуиа.
Икос 10
Пастырскою свирелию исповедания твоего заградил еси уста безбожия и овцы разсеянныя стада Христова на пажити благочестия воспитал еси. Темже в кров твоего пастырскаго прибегающе заступления, от души умильно тебе вопием:
Радуйся, раскола церковнаго верный устранителю; радуйся, единства духовнаго богомудрый подателю.
Радуйся, яко пастырь сый добрый, за овцы сло-весныя душу положивый; радуйся, яко агнец сый непорочный, мечем девства сласть любодейства заклавый.
Радуйся, яко старческим окормлением люди оз-лобленныя утешил еси; радуйся, яко богомудрыми советы свет во тьме духовней возвестил еси.
Радуйся, башне крепкая православных догматов; радуйся, трубо благозвучная благочестивых нравов.
Радуйся, исповедниче Христов, Никоне богомудре.
Кондак 11
Благоухание Христово бысть житие твое, отче Никоне, в стране Российстей, испущающее ароматы богомудрых речений твоих, и воня в смерть твое исповедание познася, имже прозябения безбожнаго неверия увядил еси. Сего ради неумолкаемую песнь стяжал еси к Богу, поя Ему: Аллилуиа.
Икос 11
Сердце яко скрижаль богописану стяжал еси, отче Никоне, ум якоже небо ясное, резцем послушания красоту монашества изобразив и Славу Божию твоим исповеданием возвестив. Сего ради Оптиной пустыни явился еси похвала и утверждение, в нейже услыши приносимыя тебе песнопения:
Радуйся, исповедников Российских звездо светозарная; радуйся, монашествующих кроткий утеши-телю.
Радуйся, сыне старческих благословений; радуйся, наставниче богомудрых речений.
Радуйся, некрадомое сокровище оптинских преданий; радуйся, скрижале, писанная богомудрыми отцами.
Радуйся, яко отраду подаеши во узилищех сущим; радуйся, яко сшественник бываеши гонимым ради Господа Иисуса.
Радуйся, исповедниче Христов, Никоне богомудре.
Кондак 12
Постное течение совершив, житие монашеское украсил еси исповеданием, добропобедне Никоне, и лествицею добродетелей небесный обретый восход, скончал еси страдальчески шествие твое, Богу со многим дерзновением представ, песнь преславную поя: Аллилуиа.
Икос 12
Яко кимвал доброгласный житие твое явися, добродетельми красно бряцающее, и яко труба богогласная исповедание твое, добропобедне Никоне, познася. Мы же, яко дел отнюд не имуще, медь звенящая токмо являемся, и яко воздух биюще обретаемся, обаче на помощь твою надеющеся, любовию тебе зовем:
Радуйся, православия тимпане звоногласный; ра-дуйся, Церкве немолчная и сладкая уста.
Радуйся, кифаро старческих поучений; радуйся, кротости песне ко иноческим ушесам.
Радуйся, яко сын громов, благовествовал еси Евангелие; радуйся, яко глас, вопиющий в пустыне, проповедал еси нам покаяние.
Радуйся, яко тобою побеждаем супротивная пол-чища; радуйся, яко тобою сликовствуем новомученическому воинству.
Радуйся, исповедниче Христов, Никоне богомудре.
Кондак 13
О Никоне треблаженне, иже путь на земли добре скончав и веру соблюд, и течение твоих красных ног устремив к небесному шествию. Исправи наша стези к деланию заповедей Божественных, да мимоходим сетей диавольских, но о всем преключшемся смиренномудренно поем Богу: Аллилуиа.
Молитва Преподобному Никону исповеднику
О, Никоне священне, о преподобне наш отче, старчества Оптинскаго светлый венче и новомучеников Русских благовонный цвете! Ты первее постническими труды душу твою очистив, демонская ополчения посрамил еси, послушанием, яко быстротечную лествицею на верхи добродетелей достигл еси и веры благославный исповедник явился еси. В годину же гонений безбожных терпением мужески облеклся еси, и яко пастырь добрый и яко истинный сын старцев Оптинских люди страждущия принимал и утешал еси. Сего ради от богоборных многия скорби претерпел еси и во изгнание осужден был еси, но якоже тогда от паствы твоея духом не отлучился, но пастырскую свирелию молитв твоих добре упасл еси овцы твоя, сице и ныне, не отступай от чад твоих духом твоим, но присно с нами пребывай, да укрепляеми тобою, веру истинно сохраним и заветы Оптинских старцев вседетельне исполним.
